Бернард Клервоский. Проповеди на «Песнь Песней»
Бернард Клервоский
Bernardus abbas Clarae Vallis
(1090-1153)
Проповеди на «Песнь Песней »
ПРОПОВЕДЬ ПЕРВАЯ
VI. 11. Но есть другая песнь, которая по своему достоинству, по своей уникальной сладости превосходит все, какие я упоминал, и все те, каким это, может быть, подобает. Поэтому я прямо ее назову Песня Песней, поскольку она является вершиной всех других. Только прикосновение Духа Святого может вдохновить на подобную песнь и только личная надежда может раскрыть ее значение. Те, кто близок к чуду, находят в ней наслаждение; все те, кто сгорает желанием, достигают этой надежды скорее, чем просто усваивают ее. Это - некая мелодия, которая созвучна музыке самого сердца; она не сходит с губ, но импульсирует изнутри наслаждения; гармония не голоса, но воли. Это - мелодия, которую вы не услышите на дорогах, поскольку такие звуки не звучат среди людей. Только поющий ее слышит и тот, кому ее поют, любящий и любимый. Это - действительно супружеская песня, которая рассказывает о чистых душах и любовных объятиях их воли в согласии взаимном чувственного изменения сердца.
ПРОПОВЕДЬ ТРЕТЬЯ
О лобзании стопы, длани и уст Господних и пр.454
1. Сегодня читаем мы в книге опыта455 : оборотитесь на себя самих (Пс. 79, 15)456 , и всякий да напряжет сознание свое к тому, чему предстоит быть сказанным.
Я хотел бы узнать, было ли когда-нибудь кому-либо из вас дано сказать по слову: «Да лобзает меня лобзанием уст своих» (Песн. 1,1)? Ибо нельзя сказать такое по страсти к кому-либо из людей, но если кто из духовных уст Христовых лобзание хоть единожды приял, того, конечно, сей собственный опыт возбуждает, и он всем сердцем стремится к тому вновь и вновь. Я полагаю, что никто кроме приемлющего, не может даже знать, каково это, ибо сие есть манна сокровенная, и лишь тот, кто вкусил, взалкает вновь. Сие есть источник, запечатленный, к коему не приникает чужой, но лишь тот, кто испил, возжаждет вновь (Откр. 2, 17; 1, 5; 7, 3-8). Услышь изведавшего, как взыскует он: «Возврати мне, - просит, - радость спасения твоего» (Пс. 50, 14).
Менее всего, конечно, да отнесет это к себе душа, подобная моей, обремененная грехами, доныне подвластная страстям тела своего, доселе не восчувствовавшая еще услады духа, вовсе несведущая и неискушенная в радостях внутренних.
2. И все же я указую душе, которая такова, место во спасении, ей подобающее. Да не воздвигнется она опрометчиво до уст пресветлого Жениха, но к стопам престарого владыки457 со мною, робкая, да припадет и со мытарем, трепетная в землю, не на небо взирает (Лк. 18, 13), дабы лик, привычный ко мраку и смятенный во светочах небес, не был подавлен славою, и отраженный небывалым блистанием величия, не окутался вновь слепотою непроницаемой тьмы.
Пусть же душа, чья бы ты таковая ни была, пусть тебе не представляется жалким и презренным то место, где святая грешница грехов совлеклась и в святость облеклась. Там эфиопянка сменила кожу и, восставленная в новом сиянии, теперь уже истинно и правдиво ответствовала укоряющим ее словам: «Черна я, но красива, дщери Ирусалимские» (Песн. 1, 4)458 .
Ты дивишься, как возмогла она сие или, скорее, какими достигла заслугами? Услышь в немногих словах. Она слезно взмолила о любви459 и, от внутренних глубин долгие воздыхания изводя в спасительных рыданиях содрогаясь, желчную влагу изрыгнула. Небесный врачеватель - скорый помощник, ибо быстро течет слово его (Пс. 147, 4). Что же иное как не целебное питие, есть слово Божие? Оно везде и всегда, и могуче и паляще, и испытующе сердца и утробы (Пс. 7, 10). Ибо слово Божие - живо и действенно и пронзительнее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, а равно составов и мозгов, и судит помышления (Евр. 4, 12).
И вот, по примеру той блаженной кающейся, прострись и ты, о несчастная, дабы перестала быть несчастной; повергнись и ты на землю, обымай стопы, умилостивляй поцелуями, орошай слезами, коими, однако, не Того омываешь, но себя (1 Кор. 6, 11), да станешь ты одной из стада выстриженных овец, выходящих из купальни (Песн. 4, 2). И тогда ты залитый стыдом и скорбью лик свой да не прежде подъять дерзнешь, как услышишь и сама: «Прощаются тебе грехи твои» (Лк. 7, 37-48), как услышишь: «Восстань, восстань, плененная дщерь Сиона; восстань, отряси с себя прах» (Ис. 52,1-2). 3. Когда же принято будет первое лобзание стопы, то и тогда ты не возомнишь тотчас до лобзания уст воздвигнуться, но будет тебе к оному ступенью иное посредствующее лобзание - лобзание длани, второе, коего ты будешь удостоена; и о нем такое услышь толкование. Когда сказал бы мне Иисус: «Прощаются тебе грехи твои», ужели не отступился бы я от греха, как он положил? Сбросил я одежду мою, но если вновь надену ее, во многом ли я преуспел? Если сызнова стопы мои, кои омыл, загрязню, разве что иное омыть их возможет? Омаранный всяческими пороками, долго лежал я в куче нечистот, но будет без сомнения хуже вновь упадающему, чем лежащему. И, наконец, Тот, кто сделал меня здоровым, сам, как я памятую, сказал мне: «...Вот, ты выздоровел; иди и не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин. 5, 14).
Но кто вложил стремление покаяться, необходимо да придаст и силы оберечь достигнутое, дабы не соделал я вновь подлежащее покаянию и не сотворил бы новое мое хуже прежнего. Ибо горе мне и приносящему покаяние, если вдруг отстранит от меня руку свою Тот, без коего ничего не моту содеять! Ничего, говорю я, ибо ни покоятся, ни оберечь. Также слышу я, что советует Мудрый: «Никогда, - говорит, - не повторяй слова» (Сир. 19, 7). Трепещу и того, что судия вменил древу, не приносящему доброго плода (Мф. 3, 10)460 . Посему признаюсь, что уже не удовольствован я вполне той прежней благодатью, которая дала мне каяться в грехах, если не восприму теперь второй, дабы зримо явить достойные плоды моего покаяния, да не обращусь я более на блевотину свою (Притч. 26, 11).
4. Стало быть, предстоит мне прежде сие испросить и обрести, нежели уповать высочайшего и святейшего коснуться. Не вдруг хочу я стать высшим, постепенно возвыситься хочу. Сколь неугодно Богу бесстыдство грешника, столь радостно смирение кающегося. Скорее снищешь милость его, если соблюдешь меру свою и не взыскуешь высшего, чем надлежит тебе.
Длинен скачок и тяжек от стопы к устам, да и не сообразен подступ. Ибо что это? Еще свежим прахом покрытый, уст святых коснешься? Вчера из грязи извлеченный, сегодня пред ликом славы предстанешь?
Да будет тебе восхождение чрез длань Господню. Она прежде да очистит тебя, она да восставит тебя. Как да восставит? Даянием, отколе уповал. Каково оно? Краса воздержания и достойные плоды покаяния, ибо таковы суть труды благочестия. Они восставят тебя от нечистот к надежде отважиться на большее.
Воистину принявши дар, облобызай руку - и тем не себе, но имени Его славу воздай. Воздай единожды, и воздай вдругорядь, сперва за отпущенные прегрешения, потом за обретенные добродетели. А не то вглядись, как укроешь ты чело свое от упреков сих: «Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1 Кор. 4, 7).
5. И вот, наконец, обретя в двух лобзаниях двойной опыт божественного достоинства, - ты, верно, не смутишься уповать и на более священное. Ибо, сколь ты возрастаешь в благодати, столь и в уповании ширишься. А посему, да будет любовь твоя пламеннее, и да постучишься ты увереннее за тем, чтобы тебе, по чувству твоему, недостает. Стучащему же отверзнется (Мф. 7, 7).
И уже в том высшем лобзании, в коем высочайшее достоинство и дивная сладость, верую, не будет отказано столь любящему. Вот путь, вот следование. Сначала к стопам припадем и горько оплакиваем перед очами Господа, нас сотворившего, нами сотворенное. Затем взыскуем руки возвышающего и укрепляющего колена расслабленные. И, наконец, когда того многими мольбами и слезами достигнем, тогда только, пожалуй, дерзаем поднять голову к самым устам славы, дабы, в трепете и робости не только воссозерцать, но и облобызать; ибо Господь Христос есть дух перед лицом нашим, к коему припадаем в священном лобзании, «дух един» по снисхождению его становимся461 .
6. Тебе, Господи Иисусе, Тебе заслуженно рекло сердце мое: «Изыскало Тебя лицо мое, лик Твой, Господи, да обрету»462 . Ибо воутрие дал Ты мне услыхать милосердие Твое, когда мне, по началу во прах лежащему и следы твои досточтимые лобзающему, что дурное содеял я в жизни, отпустил. Далее, по восходе дня Ты возрадовал душу раба твоего, когда затем в лобзании длани твоей уже явил благодать жития во благе. И теперь что остается, о благий Господи, кроме как в полноте света (Пс. 22, 1-2)463 , в пылании духа к лобзанию уст твоих меня достойно допуская, преисполнить меня радости от лика Твоего? Укажи мне, о сладчайший, о пресветлый, укажи мне, где пасешь, где покоишь в полдень.
Братия, «хорошо нам здесь быть» (Мф. 17,4), но вот отзывают нас заботы дня. Ибо те, кои, как сообщают, сейчас к нам прибыли, заставляют скорее прерывать, чем окончить усладительную проповедь. Я изыду к чужестранцам, дабы ни в чем не пренебречь обязательствами того благоволения, о коем ведем речь, чтобы, пожалуй, и о пас не довелось услыхать: «Ибо они говорят и не делают» (Мф. 23,3).
А вы, между тем, молите, дабы добровольное благоречение уст моих содеял Господь к назиданию вашему и к хвале и славе имени Его.
ПРОПОВЕДЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Нам следовало бы отметить, что по типу сережек, какие ей [супруге] они дарят, [тс] являются золотыми и украшенными серебром. Золото означает сияние божественной природы, мудрость, которая исходит от другого. Божественные ювелиры, кому доверена эта работа, обещают, что выкупят сияющие свидетельства истины и оденут их на внутренние уши души. Я не вижу, что это может означать, если не строение неких духовных образов с целью принесения самой чистой интуиции Божественной мудрости к глазам души, которая созерцает; чтобы соделать ее [душу] способной видеть, как изображение отражается в зеркале, то есть какое еще невозможно созерцать лицом к лицу. Предметы, о которых мы говорим, являются божественными, полностью скрытыми [для всех], исключая того, кто это [уже] испытал. Пока [человек] еще в этом смертном теле еще живет вера, и ясный внутренний свет не так ясен, можно только частично созерцать чистую истину. Всякий, кто получил этот дар от другого, может сказать словами св. Павла: «Теперь я знаю отчасти», и «мы знаем отчасти и отчасти прозреваем»465 . Когда духовный человек восхищен вне себя и получает некое видение от Бога, которое внезапно возжигает в его разуме светильник, внезапно, но откуда я не знаю, образы земных предметов переполняют воображение, или как помощь восприятия, или чтобы умерить интенсивность Божественного Света. Они [образы] являются приложением к чувствам божественно воспламененным, так что в их тени окружность истины, сияющая и вполне чистая, делается более воспринимаемой для ума и более приспособленной быть переданной другим. Мое мнение состоит в том, что они сформировались в нашем воображении по вдохновению святых ангелов, а с другой стороны, вне всякого сомнения, что дурные побуждения противной природы даны нам падшими ангелами.
4. Возможно, кроме того, мы имеем здесь те отраженные образы, виденные апостолом в зеркале (1 Кор. 13, 12) и вылепленные, как я сказал, руками ангелов, образы прекрасные и чистые, которые, чувствую я, приводят нас некоторым образом в соприкосновение с бытием Божиим, воспринимаемом в своем чистом состоянии без всякой тени телесной сущности. Я приписываю это ангельскому искусству, которое неким приемлемым образом его [бытие Божие] одевает, и открывает изящество Его образа. Что более ясно из другого стиха: «Мы, мастера, сделаем вам изображения золотые с серебряными украшениями» (Песн. 1, 10). «С украшениями из серебра» или «украшенные серебром» означает одно и то же. Мне кажется, это вовсе не означает, что ангелы производят эти образы внутри нас, но что они вдыхают изящество выражения, которое в образе, таком удобном и грациозном, украшая с великой ясностью и сильной радостью нашу взаимосвязь в единстве.
ПРОПОВЕДЬ ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
2. Что есть на небе, так я связываю и на земле467 , я не сомневаюсь в этом; душа будет испытывать, конечно, то, что эта страница подсказывает, и, конечно, здесь она не может вполне выразить то, что там будет способна уловить, и что не может еще понять. Что, думаете вы, она получит там, когда теперь она поддержана такой великой близостью, что чувствует себя иногда в объятиях Бога, вскормленной на Его груди, сохраненной заботой и рвением Божиим от страха, что не будет разбужена от сна своего никем до тех пор, пока не проснется сама?
II. 3. Вот тогда позвольте мне объяснить, если смогу, что означает этот сон, когда супруг хочет, чтобы его любимая наслаждалась; от чего он не позволяет, чтобы она ни в коем случае не была разбужена, кроме как только по его воле... Этот сон супруги, однако, не является безмятежным отдохновением тела, которое по временам сладостно баюкает плотские чувства и даже, это - не устрашающий сон, который полностью разрушает жизнь. Еще дальше это от того смертного сна, через который человек так безвозвратно впадает в грех, и поэтому умирает. Это - сон легкий, жизненный и живительный, который освещает сердце, прогоняет смерть и сообщает вечную жизнь, поэтому это - настоящий сон, который не отупляет разум, но выносит его. Я говорю без смущения, что это есть смерть, поэтому апостол Павел, когда прославляет христиан, еще живущих во плоти говорит: «Поскольку вы - мертвы, ваша жизнь скрыта со Христом в Боге» (Рим. 6, 4).
4. Не будет глупостью для меня назвать вопрос супруги смертью, которая не уносит жизнь, но жизни устраивает засаду так, что можно сказать: «Мы спасены как птица от силков птицелова». В этой жизни мы двигаемся окруженные ловушками, но они не страшат нас, когда душа обращена во вне себя мыслью сильной и святой, для того, чтобы она соглашалась и переходила в нормальное состояние обычное для мысли - некой сетки, понапрасну наброшенной на очи вдохновенной твари. Зачем же бояться распущенности, где нет даже осознания жизни? Поскольку с того момента, когда душа в экстазе, отсечена вовне от сознания жизни, хотя не от самой жизни, следовательно, с необходимостью отрезана от искушений жизни... Блаженна смерть, которая не отнимает жизнь, но делает ее лучше, блаженна, поскольку тела не похищает, но душа в ней возвышена.
5. Только люди познают это, но, если можно сказать, позвольте мне умереть смертью ангела, преодолевая память настоящих предметов, я мог бы избавиться не только от желания внутренних телесных предметов, но также от желания их образов; поэтому я мог бы наслаждаться беседой чистой с теми, от кого я заимствую чистоту.
III. Этот род восторга по-моему, только или в основном называется созерцанием. Это - знак человеческой добродетели. Даже если ее невозможно уловить в течение жизни с помощью материальных желаний, но только созерцанием, не используя телесных уподоблений, поскольку это, знак ангельской чистоты. Одно и другое, однако, являются даром Божьим; каждый является исходом из себя, каждый - продолжение себя, но с одним происходит гораздо больше вовне, чем в другом.
6. Примите во внимание, поэтому, пусть бы супруга была принята в это безмолвие, там, подавленная красотой пространства, она с умилением плачет в объятиях своего супруга в экстазе; поэтому простецам запрещено будить ее до тех пор, пока ей не захочется.
ПРОПОВЕДЬ СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
II. 5. Теперь будьте снисходительны к моей неточности, поскольку желаю я рассказать вам мой опыт, как я вам это обещал, только самое важное... Я допускаю, что Слово исходило от меня, я говорю в восхищении, и [не от] меня, я никогда не обладал знанием его прихода. Я ощущал его присутствие, я вспоминал после, что оно было во мне, несколько раз я предчувствовал его приход, но я никогда не был осведомлен о его приходе или уходе, и откуда оно приходит, когда посещает душу мою, и куда оно идет, и с какой целью входит и уходит. Я предполагаю, что не знаю даже часа, как говорит Иоанн: «Вы не знаете, откуда оно приходит и куда идет» (Ин. 3, 8). В этом нет ничего странного, поскольку им же сказано: «Не познают твой приход». Приход Слова не воспринимался моими очами, поскольку оно не имеет цвета; тем более ушами, поскольку оно не производит звука; и ноздрями, поскольку не соединяется с сознанием внешним; оно не воздействовало на внешнее, но сотворило его. Его приход не ощущается ртом, поскольку его невозможно съесть или выпить, оно не может быть потрогано, поскольку не ощущается пальцами. Тогда, как оно вошло? Может быть, оно не вошло, поскольку не приходит из вне? Оно не является одним из предметов, который существует вне нас, также оно не происходит изнутри меня, поскольку оно есть благо, а я знаю, что нет никакого блага во мне. Я поднялся к самой высокой точке во мне, и, вот, Слово еще выше. В своей любознательности я решил исследовать свои самые глубокие чувствования и все-таки я обнаружил его еще более глубоко. Глядя во вне себя, я обнаружил его дальше той точки, которую я мог видеть, и если я вглядываюсь во внутрь, оно находится еще глубже. Тогда я понял истину того, что читал: «В нем мы живем, двигаемся и пребываем»469 . Блажен человек в ком имеет оно свое бытие, который живет в соответствии с ним и движется им.
6. Вы спросите тогда, как я понял, что оно присутствует, если пути его ни коим образом невозможно открыть? Оно есть жизнь и мощь, и едва входит пробуждает мою душу, которая дремлет; оно движет, обольщает и пронзает мое сердце, потому что сначала оно тяжело как камень и больно. Таким образом, оно начинает корчевать и разрушать, строить и насаждать, орошать сухие места, освещать темные, открывать, что было закрыто, разогревать то, что застыло, делать прямым то, что было криво, приятными - места суровые, так, чтобы душа моя могла благословлять Господа и все то, что есть во мне, могла славить его святое имя. Таким образом, когда Супруг, Слово приходит ко мне, он никогда не позволяет мне узнать его приход по приметам, и по виду, и по звуку, и по восприятию, ни по какому-либо своему движению, по которому я узнал бы его приход, ни по какому-нибудь моему чувству. По которому я воспринял бы его в глубинах моего бытия. Только через движения моего сердца, как я сказал, я воспринял его присутствие, я познал мощь его силы, поскольку моя вина исчезла, а мои человеческие чувства порабощены. Я поразился глубине его мудрости, когда моя тайная вина была открыта и сделалась видимой; в самом маленьком изменении образа моей жизни, я испытал его доброту и его милосердие; в духовном обновлении моего разума, то есть моего внутреннего человека, я прочувствовал славную красоту его, и когда я созерцаю все эти вещи, я полон изумления и восхищения от многообразия его величия.
7. Но когда Слово покинуло меня, все эти духовные способности ослабевают и застывают, и приходят в истощение, начинают остывать, как если бы вынули из очага кипящую кастрюлю, и это - знак его ухода. Тогда с необходимостью, моя душа становится печальной, до тех пор, пока он не вернется в мое сердце, и мое сердце внутри меня снова не воспламеняется, и это есть знак его возвращения. Когда обладаешь таким опытом Слова, что удивительного, если я пользуюсь словами супруги, призывая его, когда оно отошло? Поэтому, несмотря на то, что мой пыл не такой сильный, как его, я поддержан желанием, подобным его. Пока я жив, слово «возвращается», слово призыва, для того, чтобы призвать, слово будет на губах моих.
Столько раз оно удалится от меня, сколько раз я призову его. В пламенном желании моего сердца я не перестану призывать его, умоляя его вернуться, как того, кто собирается уезжать, я буду просить его передать мне радость его спасения, оставить себя самого во мне.
ПРОПОВЕДЬ ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
3. Такое соответствие приобретает душа венчанная Словом, поскольку кто равен Слову по природе, выглядит подобным Ему также и в практике Его воли, возлюбив, как Он возлюбил. Когда душа любит совершенно, она обручается Слову, что же более прекрасно, чем это соответствие? Что же более желательно, чем любовь через это, или, разве ты, душа, удовлетворяешься человеческим прощением, ты приближаешься к Слову с доверием, прилепляешься к нему, разговариваешь с ним как с другом, обращаешься к нему в каждом случае с разумной вежливостью в смелости твоего желания? Поистине, это есть некий духовный договор, некое святое супружество. И больше, чем контракт, некие объятия, совокупление, где единство воли творит из двоих, один дух. Не следует страшиться, что различие людей делает неодинаковым соответствие воли, поскольку любовь не зависит от благоволения людей. От любви, а не от благоволения любовь берет свое имя. Только тот, кто имеет страх, восхищение, смирение, удивление, удостаивается благоволения. Где любовь, все эти предметы не важны. Любовь достаточна себе самой. Когда любовь присутствует, она притупляет и покоряет все другие чувства, поскольку тот, кто любит, любит и не знает ничего другого. Тот, кто действительно прославлен, страшен и приводит в восхищение, предпочитает быть любимым. Он и душа являются Супругом и супругой. Какая другая связь или обязанность закрепилась бы между теми, кто являются обученными, если не любить и быть любимыми?
II. Эта связь является даже более сильной, чем естественные узы между родителями и детьми. Поэтому говорится в Евангелии: человек отставит своего отца и свою мать и соединится со своей супругой471 . Видите, следовательно, как сильно это чувство между супругой и Супругом; и, не только сильнее, чем другие чувства, но даже самих себя.
4. Теперь Супруг является не только влюбленным, он является любовью. Является еще достоинством? Некоторые утверждают, что да, я этого не читал. Я читал, что Бог является любовью, но не то, что Бог является достоинством. Не то, чтобы Бог не желал достоинства, поскольку Он говорит: «Если я являюсь Отцом, где моя честь?» Здесь Он говорит от Отца. Если бы Он представился как муж, я думаю, что Он бы изменил выражение и сказал бы: «Если я являюсь супругом, где моя любовь?». Поскольку, сначала он сказал: «Если я являюсь Господом, где мой страх?», Бог тогда тебя просит быть устрашающим как Господь, обладать достоинством, как Отец, быть любимым как Супруг. Какой же из этих трех предметов является более высоким и более возвышенным? Конечно, любовь. Без нее страх производит страдание, а честь не имеет никакой милости. Страх является участью раба, и по крайней мере, не сопровождается любовью. Достоинство, не поддержанное любовью, не достоинство, но лесть. Достоинство и слава принадлежат только Богу, но Бог не примет ни одно, ни другое, если они не подслащены медом любви. Любовь самодостаточна, умеет быть приятной себе самой и для себя самой. Она является сутью и вознаграждает самою себя. Любовь не нуждается ни в каком основании вне себя самой, и даже не требует плодов. Ее целью является любить, поскольку она любит, она любит для того, чтобы любить. Любовь является некой великой реальностью, она возвращается к своему принципу, поднимается к своему началу в поисках своего источника, она будет вытекать всегда из себя, и будет всегда течь свободно. Любовь является единственным движением души среди чувств и привязанностей, чем тварь может ответить своему Творцу, даже если она и не равна и не возместит свой жар подобающим образом... Теперь вы видите, сколь различной является любовь, поскольку, когда Бог любит, он не желает ничего другого как быть любимым, поскольку он нас любит ни по какому-то другому основанию, а только, чтобы быть любимым. Он знает, что те, кто Его любят, являются блаженными в их собственной любви.
5. Любовь является великой реальностью, но в пей имеются ступени. Супруга находится на самой высоте, дети любят своего отца, но они думают о наследстве. И, когда они страшатся потерять его, они чувствуют больше, чем любят того, от кого ожидают наследство. Я подозреваю, что любовь, как кажется, находится на основании надежды на успех. Она слаба, поскольку, если прекращается надежда, прекратилась бы или даже уменьшилась бы любовь. Она не является чистой, поскольку ожидает вознаграждения. Чистая любовь не является заинтересованной. Чистая любовь не становится более сильной, чем та, что надеется, и даже более слабой от недоверия. Такова любовь супруги, поскольку она является супругой, кто бы она ни была. Любовь является существованием и надеждой супруги. Она полна ею, и супруг этим довольствуется. Он не спрашивает ничего другого, а она не имеет ничего другого, чтобы дать. Вот почему он является супругом, а она - супругой. Эта любовь является богатством четы, никто другой ее не может разделить, даже сын... Но любовь супруга, или, лучше, того Супруга, Который является любовью, просит только вместо любви верность. И пусть супруга любит в ответ как может. И супруге разве придет иное, кроме любви? А как можно любить не будучи любимым?
6. В точности, тогда она откажется от всех других привязанностей и посвятит себя только любви, поскольку принимая взамен любовь, она приобретает способность отвечать любовью, хотя и могла бы излить самое себя в любви. Что же это в противоположность неутолимому источнику Его любви? Река любви не течет одинаково от той, которая любит и от Того, Который является любовью, от души и Слова, от супруги и от Супруга, от Творца и от твари, - но, как от жаждущего и источника. Тогда обет супруги будет от этого напрасным? Желание ее сердца, ее горячей любви, ее объявления верности не приведут их к цели, поскольку она не имеет силы успевать за гигантом, или бросить вызов в услаждении меду, ангелу - в кротости, или лилии - в чистоте? Почему она не может в равной степени обладать сиянием солнца и нежностью Того, Кто является нежностью? Нет, хотя тварь любит меньше, будучи существом внутренним, если тварь любит всем своим сердцем, нет ни в чем недостатка, потому что Он дал все. Такая любовь, как я сказал, является бракосочетанием, поскольку, если душа не может любить таким образом и не будет любима, полное и совершенное супружество образуется обменом любви. Никто не может сомневаться, что душа любима прежде и любима более интенсивно. Словом, поскольку имела бы преимущества и превзошла бы Его любовь. Блаженна душа, которой дозволено обладать преимуществом в блаженстве таком сладостном! Блаженна душа, которой дозволено творить совокупление такого блаженства! Действительно, это ни что иное, как любовь святая и целомудренная, полная сладости и наслаждений, любовь совершенно искренняя и истинная, взаимная и глубокая, которая единит два существа не по плоти, но в духе, делая из них более не двоих, но одного, как говорит Павел: «Тот, кто соединяется с Богом, является одним духом с Ним».
ПРОПОВЕДЬ ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Но, отметьте, что в духовном супружестве есть два типа рождения, и, таким образом, два непротивоположных типа умирания. Поэтому духовные люди, как святые матери, могут рождать души молитвой или могут дать духовные начала размышлением. В этом втором типе рождения, душа покидает даже телесные чувства и отделяется от них, именно так, по благоволению Слова, а не по благоволению своему. Это случается, когда разум восхищен невыразимой сладостью Слова, так что он отправляется, или бежит от самого себя, чтобы вкусить Слова. По-другому, когда душа некоторым образом находится под влиянием, когда она стала плодоносной от Слова и когда радуется Слову. В первом случае, она понимает необходимость ближнего, в другом, - привлечена сладостью Слова. Мать счастлива через свое творение, супруга еще более счастлива в объятиях своего супруга. Дети дороги, они являются платой любви, но, поцелуи супруга доставляют удовольствие еще более великое. Хорошо спасать многие души, но еще большее удовольствие удаляться, чтобы пребывать со Словом. Но, когда это происходит и сколько длится? Это сладчайшая встреча, но длится она недолго и редко испытывается! Об этом я говорил сначала, когда сказал, что высшая причина, по которой душа ищет Слово, состоит в том, чтобы наслаждаться им в блаженстве.