Духовная поэзия Джона Донна
Джон Донн
( 22.01.1572 года - 31.03.1631 года )
Великобритания (United Kingdom)
По ком звонит колокол
С английского: For Whom the Bell Tolls.
Из «Духовных стихотворений» (другое название «Молитвы») английского поэта Джона Донна (1572-1631). 17-е стихотворение:
Нет человека, который был бы как Остров,
сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши;
и если Волной снесет в море береговой Утес,
меньше станет Европа,
и также если смоет край Мыса и разрушит
Замок твой и Друга твоего;
смерть каждого Человека умаляет и меня,
ибо я един со всем Человечеством,
а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол;
он звонит и по Тебе.
Родился в Лондоне между 23 января и 19 июня 1572. Отец его, процветающий купец, умер, когда Джону не было и четырех лет. Мать, дочь поэта и драматурга Д.Хейвуда, числила среди своих предков Т.Мора.
В двенадцатилетнем возрасте Донн поступил в Харт-Холл Оксфордского университета, а тремя годами позже перебрался в Кембридж. Ни в одном из этих университетов он не получил ученой степени. Похоже, что и его раннее поступление в университеты, и отказ от формального завершения образования объясняются нежеланием присягать на верность Англиканской церкви, что требовалось от соискателя ученой степени, но было немыслимо для католика. Оставив университет, Донн какое-то время путешествовал по Италии и Испании, но слишком мало известно о его жизни до его поступления в 1591 в юридическую корпорацию 'Тейвис инн'. Годом позже он перешел в 'Линкольнз инн' и оставался там около трех лет.
В 1596-1597 Донн входил в число 'джентльменов-добровольцев' из числа 'золотой молодежи', отправившихся за популярным в народе графом Эссексом в пиратскую экспедицию против порта Кадис, а затем в злополучный 'Островной поход' на Азоры, затеянный ради перехвата возвращавшихся из Америки испанских кораблей с сокровищами. В последующие четыре года карьера Донна в Лондоне была успешной, в 1601 он даже стал членом парламента. Не напечатав ни единой сочиненной строки, он прослыл поэтом; вызывали восхищение его прозаические Парадоксы и проблемы (Paradoxes and Problems) и попытки возродить такие классические формы, как эпиграмма, любовная элегия, сатира и стихотворное послание.
В январе 1602 Донн тайно женился на семнадцатилетней Анн Мор. Отец Анн постарался, чтобы новоиспеченный зять оказался в тюрьме Флит и лишился места на службе у лорда-хранителя печати. Выйдя из тюрьмы, Донн оказался не у дел, а некогда солидное наследство почти полностью иссякло. Годы с 1602 по 1615 выдались суровыми и беспросветными. Он тщетно искал достойного применения своим талантам. Энн родила 12 детей, семеро из них пережили свою мать - она умерла в 1617. Первые два-три года Донны прожили в графстве Суррей у родственников жены, а в 1605 перебрались в домик в Митчеме, близ Лондона.
Донн долго и основательно изучал церковное право, богословие и историю церкви и в 1605-1607 помогал Т.Мортону, впоследствии епископу Даремскому, в написании полемических сочинений против католичества. Не позже 1607 Мортон пообещал Донну хороший приход, если тот примет духовный сан, но Донн по-прежнему рассчитывал на мирскую карьеру. Он без успеха пробовал получить место секретаря - сначала в Ирландии, затем в Виргинии, или пост посла в Гааге или Венеции. Тогда же были написаны многие шедевры его любовной лирики, бльшая часть религиозных стихотворений и немало изощренных комплиментарных эпистол.
Первое опубликованное сочинение Донна Мнимый мученик (Pseudo-Martyr) вышло в 1610 с посвящением королю Якову. Это блестящая защита присяги на верность короне, вмененной католикам в обязанность после Порохового заговора (1605). За этот труд Донн был вознагражден почетной степенью магистра искусств Оксфордского университета, и с тех пор король открыто заявлял, что будет продвигать Донна по службе, если тот изберет церковное поприще. В том же году Донн наконец обрел покровителя в лице Р.Друри. С ноября 1611 по август 1612 Донн ездил с Друри за границу и по возвращении перевез семью в дом на Друри-лейн, где жил до 1621.
Созданные между 1611 и 1615 Опыты в богословии (Essays in Divinity) производят впечатление труда, написанного человеком, вполне подготовленным к служению. 23 января 1615 Донн был рукоположен в диакона и священника. Король Яков назначил его одним из своих капелланов и позаботился о том, чтобы Кембриджский университет удостоил Донна степени доктора богословия. В 1616 ему предоставили одну из почетнейших кафедр в Лондоне - преподавать богословие старшинам юридической корпорации 'Линкольнз Инн'.
В конце 1621 король назначил его настоятелем собора св. Павла. В годы служения в церкви он писал мало стихов, зато в 1624 опубликовал полные напряжения, психологически проницательные Моления и требы по неотлагательным случаям (Devotions Upon Emergent Occasions) - отчет о едва не ставшем роковым недуге, перенесенном в 1623. Болезнь послужила автору зеркалом духовного состояния человека и его зависимости от милости Божией. Умер Донн в Лондоне 31 марта 1631.
Донн завещал сыну более 160 своих проповедей, и тот выпустил их в свет в трех томах. Проповедуя, Донн предпочитал увещевания и призывы к нравственному очищению рассуждениям о противоречиях в вероучении, отделяющих Англиканскую церковь от Римско-католической. Несмотря на педантичный, ученый разбор мест из Писания и иногда латинизированный синтаксис и словарь, в проповедях узнаются те же живые ритмы и богатая образность, что и в его стихах. Наряду с Молениями проповеди Донна обеспечили их автору непреходящую славу одного из величайших мастеров английской прозы.
Донн опубликовал очень немногие из своих стихотворений. Стихи сочинялись в расчете на избранный круг, интонация в них очень личная, много намеков и других приемов, характерных для живой речи светского собеседника.
1572
Рождение в католической семье. По отцовской линии - состоятельные
купцы. Мать - дочь Джона Хейвуда, поэта и драматурга, и внучатая племянница
автора "Утопии" и Королевского канцлера Томаса Мора.
1576
В возрасте сорока трех лет умирает отец. Мать сочетается вторым браком
с Джоном Симмиджем, президентом Королевской медицинской академии.
1584
Поступает в Оксфорд, но не кончает курса, так как это связано с
обязательным принятием англиканства.
1586
Продолжает учебу в Тринити-Колледж в Кембридже.
1589-1591
Предположительно, путешествует по Европе.
1592
Принят в лондонскую юридическую школу Линкольз-Инн.
1593
Получает причитающуюся ему долю отцовского наследства.
Брат, Генри Донн, арестованный за укрывательство католического
священника, умирает в тюрьме от чумы.
1596
Принимает участие в морской экспедиции в Кадикс под началом графа
Эссекса и сэра Уолтера Рэли.
1597
Участвует в неудачной экспедиции к Азорским островам. Написаны послания
"Шторм" и "Штиль".
1597-1600
Поступает секретарем к сэру Томасу Эджертону, Лорду-хранителю
Королевской Печати.
1601
Выбран депутатом Палаты общин.
(Декабрь) Тайно женится на Анне Мор, племяннице лорда Эджертона и
дочери сэра Джорджа Мора.
1602
(Февраль) Тайная женитьба раскрыта. Джон Донн заключен под арест и
уволен со службы у лорда Эджертона.
(Апрель) Суд подтверждает законность брака. Донн принимает предложение
сэра Фрэнсиса Уолли и становится его домашним секретарем.
1603
Смерть королевы Елизаветы I. Конец династии Тюдоров. На английский
престол восходит шотландский король Иаков I Стюарт.
1605
Путешествие во Францию и Италию.
1606
Возвращение в Англию.
1607
Испытывает внутренний кризис и пишет "Биатанатос" - трактат о том,
дозволено ли христианину самоубийство. Отходит от католицизма.
1610
Публикует антикатолический памфлет "Псевдомученик".
Получает степень магистра искусств от Оксфордского университета.
1611
Публикует поэму "Первая годовщина", написанную в память умершей дочери
сэра Роберта Друри.
Публикует полемический трактат "Игнатий и его конклав", направленный
против иезуитов. Книга удостаивается похвал со стороны короля Иакова I.
(Ноябрь) Уезжает на континент вместе с семейством Друри.
1612
Публикует вторую поэму, посвященную памяти дочери сэра Роберта Друри -
"Анатомия мира", вышедшую под одной обложкой с переизданной "Первой
годовщиной".
(Январь - август)
Поездка с сэром Робертом Друри в Париж, Германию и Бельгию.
1613
Публикует элегию на смерть принца Генри.
1615
(23 января) Рукоположение в сан англиканского священника.
Назначение капелланом короля Иакова I.
(Март) Получает почетную степень доктора богословия от Кембриджского
университета.
1616
Получает два доходных прихода.
Читает проповеди при дворе.
Получает должность профессора богословия в Линкольнз-Инн.
1617
(15 августа) Жена Анна умирает через пять дней после рождения мертвого
ребенка.
(Всего у супругов родилось 12 детей, из которых выжило только 8).
1619
(Май) Уезжает в Германию в качестве капеллана при посольстве виконта
Донкастера.
1621
(22 ноября) Доктор Донн назначен настоятелем собора Св. Павла.
1622
(Апрель) Назначен мировым судьей в Кенте и Бедфордшире
(Июнь) Выбран почетным членом и членом совета Виргинской компании.
Назначен судьей в Королевскую комиссию по церковным судам.
1623
(Ноябрь-декабрь) Тяжелая болезнь, во время которой пишет "Обращения к
Господу в час нужды и бедствий".
1624
Публикация "Обращений к Господу в час нужды и бедствий".
1625
(27 марта) Умирает король Иаков I. Донн читает свою первую проповедь
королю Карлу I.
1630
Серьезно болен, пишет завещание
1631
(25 февраля, первая пятница Великого поста) Читает последнюю проповедь
при дворе, "Схватка смерти".
(31 марта) Умирает. Погребен в соборе Св. Павла 3 апреля.
1633
Выходит первое издание стихов Донна под названием "Стихотворения Дж. Д.
с приложением элегий на смерть автора".
1640
Выходит том проповедей. В качестве предисловия к нему публикуется
написанная Исааком Уолтоном "Жизнь доктора богословия Джона Донна".
ПО КОМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ.
Обращения к Господу в час нужды и бедствий. Схватка Смерти, или Утешение душе, ввиду смертельной жизни и живой смерти нашего тела. - пер. с англ. М. Издательство "Энигма", с илл., 2004, 432 с.
Сочинения Джона Донна впервые вышли на русском языке в России
В 60-е годы ХХ века многие интеллигенты читали роман Эрнеста Хемингуэя с таким названием, но далеко не все обращали внимание на то, что это название, как и эпиграф к роману, взяты из текста Джона Донна (DONNE John, 1572-1631) - английского священника, мыслителя и поэта: "Нет человека, что был бы сам по себе, как остров; каждый живущий - часть континента; и если море смоет утес, не станет ли меньше вся Европа - на каменную скалу, на поместье друзей, на твой собственный дом. Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством. А потому никогда не посылай узнать, по ком звонит колокол: он звонит и по тебе".
Эти слова - часть "Медитации XVII" из книги "Обращения к Господу в час нужды и бедствий" - были написаны зимой 1623-го года, в период тяжелой болезни поэта, когда смерть стояла у изголовья его ложа, и он готовился к встрече с ней.
Мысли и стихи Джона Донна в России были известны в советское время только тем, кто мог читать их в подлиннике. Русские переводы стали появляться лишь в 90-х годах прошлого века ("Иностранная литература", 1993; "Звезда", 1999 г.; "Дружба Народов", 1999 г.; "Новая Юность", 2000 г.; "Вестник Европы", 2002 г.).
Сегодня издательство "Энигма" выпустило в свет книгу "Джон Донн. По ком звонит колокол", в которую вошли "Обращения к Господу" ( пер. А. Нестерова) и "Схватка Смерти" ( пер. О. Седаковой). Именно это издание и позволит читателям России фактически впервые познакомиться с произведениями человека, имя которого стоит в мировой поэзии рядом с именами Шекспира и Мильтона.
Получивший строгое католическое воспитание в семье и закончивший затем Оксфорд и Кембридж, Дж. Донн отправился путешествовать, приняв участие и в пиратской экспедиции графа Эссекса против порта Кадис и в так называемом "Островном походе", затеянном для перехвата испанских кораблей с сокровищами. Политикой он занимался тоже, став в 1601 году членом парламента, после чего был секретарём у Томаса Эджертона, хранителя Большой печати.
Тайно женившись на 17-летней Анне Мор, племяннице Эджертона, он стал отцом 12 детей и автором поэм "Анатомия мира" (1611) и "Развитие души" (1612), а также множества прекрасных стихотворений. Впрочем, в течение долгого времени он ничего не публиковал, и лишь в 1610 году свет увидел первое напечатанное сочинение Дж. Донна "Мнимый мученик", привлекшее внимание короля Якова I. Дж. Донну тотчас же было предложено принять духовный сан, в случае согласия, ему обещали и "хороший" приход, но... Пока сочинителя больше привлекала светская карьера, хотя успеха на этом поприще он так и не добился. А потому - и по личному настоянию короля также - в 1615 году Дж. Донн все же был рукоположен в сан диакона и священника англиканской Церкви, а после смерти жены стал капелланом короля Якова и доктором богословия в Кембридже, получив и кафедру преподавателя богословия в Лондоне для старшин юридической корпорации "Линкольнз Инн". В 1621 году Дж. Донн стал настоятелем собора святого Павла, а в 1630 году получил сан епископа.
Смерть жены и священный сан изменили стиль жизни и направление мыслей Джона Донна. Юношеское восхищение идеями гуманистов сменилось в его стихах и проповедях мотивами религиозно-мистических поисков и надеждой на волю Всевышнего, а не на гордую волю автономного, подчиняющегося лишь законам природы и своим желаниям, человека.
"Может ли она быть вожатым всех творений земных, если сама была сотворена?" - спрашивает Донн. Несмотря на переход в англиканскую Церковь, ни католические, ни ренессансные темы не исчезли полностью из его творчества - настоящий поэт не предаёт духовные ценности, питавшие истоки его творчества. Литературоведы признают влияние "Духовных упражнений" главы ордена иезуитов Игнатия Лойолы на "Священные сонеты" Донна. А его мысли в самой популярной цитате, приведенной выше - квинтэссенция гуманистических идей о неразрывном единстве рода человеческого, о ценности каждой человеческой личности.
Сегодня люди не очень-то любят размышлять о смерти, привычно вытесняя эту тему, отдаваясь "злобе дневи сего". Атеисты отважно принимают формулу И. Бродского: "Я верю в пустоту…". Верующие часто уповают на "спасение души", забывая, что главной надеждой христианства является отнюдь не существование в "астральном теле", а восстановление человека в полноте его бытия - тела, души и духа в грядущей преображенной Вселенной, хотя и знают последний член Символа Веры - "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века".
Джон Донн, в отличие от наших современников, не уклонялся от схватки со смертью. "Смерть - могущественнейший и ужаснейший из врагов наших, и всё же даже об этом враге сказано Господом: Abolebitur - будет он извержен" - говорит он. Для человека нового тысячелетия тема преодоления смерти ничуть не менее важна, чем всем прошедшим поколениям. И сегодня, когда, проникая в тайны Вселенной, человек уже стоит на пороге реального преодоления кошмара смерти (тяготевшего над ним в течение всей истории), когда вновь пробуждается интерес к идеям великого русского мыслителя Николая Фёдоровича Фёдорова (говорившего о возможности использовать достижения науки для воскрешения "отцов", как о главной христианской задаче человечества, его "общем деле", синергийном сотворчеству человека и Бога), чисто позитивистский подход к величайшим проблемам бытия - недостаточен для понимания его важнейших вопросов. Как ограничен и обманчив и оккультно-мистический подход. Мысли же Джона Донна звучат сегодня особенно значительно для всех, кто всерьёз относится к проблемам бытия и не боится вступить в реальную битву со Смертью.
Борис Режабек
LA CORONA
1. ВЕНОК
Прими венок сонетов - он сплетен
В часы меланхолической мечты,
О властелин, нет - сущность доброты,
О Ветхий днями, вечный средь времен!
Труд музы да не будет награжден
Венком лавровым - знаком суеты,
Мне вечности венец подаришь Ты -
Венцом терновым он приобретен!
Конец - всех дел венец. Венчай же сам
Покоем без конца - кончины час!
В начале скрыт конец. Душа, томясь
Духовной жаждой, внемлет голосам:
"Да будет зов моленья вознесен -
Кто возжелал спасенья, тот спасен!"
2. БЛАГОВЕЩЕНЬЕ
Кто возжелал спасенья, тот спасен!
Кто все во всем, повсюду и во всех,
Безгрешный - но чужой искупит грех,
Бессмертный - но на гибель обречен, -
О Дева! - Сам себя отныне Он
В девичье лоно, как в темницу, вверг,
Греха не зная, от тебя навек
Он принял плоть - и смертью искушен...
Ты прежде сфер в предвечности была
Лишь мыслью сына своего и брата:
Создателя - ты ныне создала,
Ты - мать Отца, которым ты зачата.
Он - свет во тьме: пусть хижина мала,
Ты беспредельность в лоно приняла!
3. РОЖДЕСТВО
Ты беспредельность в лоно приняла!..
Вот Он покинул милую темницу,
Столь слабым став, что в мир земной явиться
Сумел - и в этом цель Его была...
Гостиница вам крова не дала,
Но к яслям за звездою ясновидцы
Спешат с Востока... Не дано свершиться
Предначертаньям Иродова зла!
Вглядись, моя душа, смотри и верь:
Он, Вездесущий, слабым став созданьем,
Таким к тебе проникся состраданьем,
Что сам в тебе нуждается теперь!
Так пусть в Египет Он с тобой идет -
И с матерью, хранящей от невзгод...
4. ХРАМ
И с матерью, хранящей от невзгод,
Вошел Иосиф, видит: Тот, кто сам
Дал искры разуменья мудрецам,
Те искры раздувает... Он не ждет:
И вот уж Слово Божье речь ведет!
В Писаньях умудрен не по летам,
Как Он познал все, сказанное там,
И все, что только после в них войдет?!
Ужель, не будь Он Богочеловеком,
Сумел бы Он так в знанье преуспеть?
У наделенных свыше долгим веком
Есть время над науками корпеть...
А Он, едва лишь мрак лучи сменили,
Открылся всем в своей чудесной силе!..
5. РАСПЯТИЕ
Открылся всем в своей чудесной силе:
Пылали верой - эти, злобой - те,
Одни - ярясь, другие - в простоте -
Все слушали, все вслед за ним спешили.
Но злые взяли верх: свой суд свершили
И назначают высшей чистоте -
Творцу судьбы - судьбу: смерть на кресте,
Чья воля все событья предрешила,
Тот крест несет средь мук и горьких слез,
И, на тягчайший жребий осужденный,
Он умирает, к древу пригвожденный...
О, если б Ты меня на крест вознес!
Душа - пустыня... Завершая дни,
Мне каплей крови душу увлажни!..
6. ВОСКРЕСЕНИЕ
Мне каплей крови душу увлажни:
Осквернена и каменно-тверда,
Душа моя очистится тогда;
Смягчи жестокость, злобу изгони
И смерть навеки жизни подчини,
Ты, смертью смерть поправший навсегда!..
От первой смерти, от второй - вреда
Не потерплю, коль в Книгу искони
Я вписан: тело в долгом смертном сне
Лишь отдохнет и, как зерно, взойдет,
Иначе не достичь блаженства мне:
И грех умрет, и смерть, как сон, пройдет;
Очнувшись от двойного забытья,
Последний - вечный - день восславлю я!
7. ВОЗНЕСЕНИЕ
Последний - вечный - день восславлю я,
Встречая Сына солнечный восход,
И плоть мою омоет и прожжет
Его скорбей багряная струя...
Вот Он вознесся - далека земля,
Вот Он, лучась, по облакам идет:
Достиг Он первым горних тех высот,
Где и для нас готова колея.
Ты небеса расторг, могучий Овен,
Ты, Агнец, путь мой кровью оросил,
Ты - свет моей стезе, и путь мой ровен,
Ты гнев свой правый кровью угасил!
И, если муза шла твоим путем,
Прими венок сонетов: он сплетен!
Перевод Д. В. Щедровицкого
СВЯЩЕННЫЕ СОНЕТЫ
СОНЕТ I
Ужель Ты сотворил меня для тленья?
Восставь меня, ведь близок смертный час:
Встречаю смерть, навстречу смерти мчась,
Прошли, как день вчерашний, вожделенья.
Вперед гляжу - жду смерти появленья,
Назад - лишь безнадежность видит глаз,
И плоть, под тяжестью греха склонясь,
Загробной кары ждет за преступленья.
Но Ты - над всем: мой взгляд, Тебе подвластный,
Ввысь обращаю - и встаю опять.
А хитрый враг плетет свои соблазны -
И ни на миг тревоги не унять.
Но знаю - благодать меня хранит:
Железу сердца - только Ты магнит!
СОНЕТ II
О Боже, всеми на меня правами
Владеешь Ты, сперва меня создав,
Потом - погибнуть до конца не дав,
Мой грех своими искупив скорбями,
Как сына - осияв меня лучами,
И как слуге - за все труды воздав.
Я жил в Тебе - твой образ не предав,
И жил во мне Твой Дух - как в неком храме,
Но как же завладел мной сатана?
Как взял разбоем данное тобой?
Встань, защити меня и ринься в бой -
Моя душа отчаянья полна:
Ты не избрал меня, иных любя,
А враг не отпускает от себя!
СОНЕТ III
О, если б я, от слез лишившись сил,
Вернуть глазам ту влагу был бы властен, -
Мой горький плач, что раньше был напрасен,
Святой бы плод отныне приносил!
Каким я ливнем слезным оросил
Кумира! Сколь для сердца был опасен
Порыв печали! Каюсь - и согласен
Терпеть опять, что и тогда сносил...
Да - вор ночной, развратник похотливый,
И забулдыга, и смешной гордец
Хоть вспомнят иногда денек счастливый
И тем уменьшат боль своих сердец.
Но мне не будет скорбь облегчена:
Она со мной - и кара, и вина!
СОНЕТ IV
О черная душа! Недуг напал -
Он, вестник смерти, на расправу скор...
Ты - тот, кто край свой предал и с тех пор
Бежал в чужие страны и пропал;
Ты - тот, кто воли всей душой желал
И проклинал темницу, жалкий вор,
Когда ж услышал смертный приговор,
Любовью к той темнице воспылал...
Ты благодать получишь, лишь покаясь,
Но как начать, который путь верней?
Так стань чернее, в траур облекаясь,
Грех вспоминай и от стыда красней,
Чтоб красная Христова кровь могла
Твой грех омыть, очистив добела!
СОНЕТ V
Я - микрокосм, искуснейший узор,
Где ангел слит с естественной природой,
Но обе части мраку грех запродал,
И обе стали смертными с тех пор...
Вы, новых стран открывшие простор
И сферы, что превыше небосвода,
В мои глаза для плача влейте воды
Морей огромных: целый мир - мой взор -
Омойте. Ведь потоп не повторится,
Нет, алчностью и завистью дымясь,
Мой мир сгорит: в нем жар страстей таится...
О, если б этот смрадный жар погас!
И пусть меня охватит страсть другая -
Твой огнь, что исцеляет нас, сжигая!
СОНЕТ VI
Спектакль окончен. Небо назначает
Предел моим скитаньям; я достиг
Последней цели странствий. Краткий миг
Остался. Время тает и тончает...
Вот с духом плоть смерть жадно разлучает,
Чтоб, смертным сном осилен, я поник...
Но знаю: дух мой узрит Божий лик,
И страх заране взор мне помрачает...
Когда душа вспорхнет в небесный дом,
А тело ляжет в прах, поскольку бренно,
То я, влекомый тягостным грехом,
В его источник упаду - в геенну...
Но оправдай меня - я грех отрину,
И мир, и плоть, и сатану покину!
СОНЕТ VII
С углов Земли, хотя она кругла,
Трубите, ангелы! Восстань, восстань
Из мертвых, душ неисчислимый стан!
Спешите, души, в прежние тела! -
Кто утонул и кто сгорел дотла,
Кого война, суд, голод, мор, тиран
Иль страх убил... Кто Богом осиян,
Кого вовек не скроет смерти мгла!..
Пусть спят они. Мне ж горше всех рыдать
Дай, Боже, над виной моей кромешной:
Там поздно уповать на благодать...
Благоволи ж меня в сей жизни грешной
Раскаянью всечасно поучать:
Ведь кровь твоя - прощения печать!
СОНЕТ VIII
О, если знанье - верных душ награда.
Душа отца в раю награждена
Вдвойне: следит, блаженствуя; она,
Как смело я парю над пастью ада!
Но если, райского сподобясь сада,
Душа и там прозренья лишена,
То как раскрыть мне пред отцом сполна
Всю непорочность помысла и взгляда?
Душа с небес кумиров ложных зрит,
Волхвов, носящих имя христиан,
И видит: фарисейство и обман
Притворно святы, праведны на вид...
Молись, отец, печали не тая:
Полна такой же скорбью грудь моя!
СОНЕТ IX
Когда ни дерево, что, дав свой плод,
Бессмертье у Адама отняло,
Ни блуд скотов, ни змей шипящих зло
Не прокляты - меня ль проклятье ждет?!
Ужель сам разум ко грехам ведет,
Ужель сознанье в грех нас вовлекло?
Иль Бог, всегда прощающий светло,
Впал в страшный гнев - и мне проклятье шлет?..
Но мне ль тебя, о Боже, звать к ответу?..
Пусть кровь твоя и плач мой покаянный
В один поток сойдутся неслиянно!
Грехи мои навеки ввергни в Лету!
"О, вспомни грех мой!" - молит кто-нибудь,
А я взываю: "Поскорей забудь!.."
СОНЕТ X
Смерть, не тщеславься: се людская ложь,
Что, мол, твоя неодолима сила...
Ты не убила тех, кого убила,
Да и меня, бедняжка, не убьешь.
Как сон ночной - а он твой образ все ж -
Нам радости приносит в изобилье,
Так лучшие из живших рады были,
Что ты успокоенье им несешь...
О ты - рабыня рока и разбоя,
В твоих руках - война, недуг и яд.
Но и от чар и мака крепко спят:
Так отчего ж ты так горда собою?..
Всех нас от сна пробудят навсегда,
И ты, о смерть, сама умрешь тогда!
СОНЕТ XI
О фарисеи, бейте же меня,
В лицо мне плюйте, громко проклиная!
Я так грешил!.. А умирал, стеная,
Он, что в неправде не провел ни дня!..
Я умер бы в грехах, себя виня
За то, что жил, всечасно распиная
Его, кого убили вы - не зная,
А я - его заветов не храня!..
О, кто ж его любовь измерить может?
Он - Царь царей - за грех наш пострадал!
Иаков; облачившись в козьи кожи,
Удачи от своей уловки ждал,
Но в человечью плоть облекся Бог -
Чтоб, слабым став, терпеть он муки смог!..
СОНЕТ XII
Зачем у нас - все твари в услуженье?
Зачем нам пищей служат всякий час
Стихии, хоть они и чище нас,
Просты и неподвластны разложенью?
Зачем с покорностью в любом движенье
Вы гибнете, пред мясником клонясь,
Кабан и бык, когда б, остервенясь,
Вы б растоптали нас в одно мгновенье?..
Я хуже вас, увы, в грехах я весь,
Вам воздаянья страх знаком едва ли...
Да, чудо в том, что нам покорны твари,
И все ж пребудет чудом из чудес,
Что сам Творец на гибель шел в смиренье
За нас - его врагов, его творенья!..
СОНЕТ XIII
Что, если Страшный суд настанет вдруг
Сегодня ночью?.. Обрати свой взгляд
К Спасителю, что на кресте распят:
Как может Он тебе внушать испуг?
Ведь взор его померк от смертных мук,
И капли крови на челе горят...
Ужели тот тебя отправит в ад,
Кто и врагов своих простил, как друг?!
И, как, служа земному алтарю,
Мне уверять любимых приходилось,
Что строгость - свойство безобразных, милость -
Прекрасных, так Христу я говорю:
Уродливы - нечистые созданья,
Твоя ж краса - есть признак состраданья!..
СОНЕТ XIV
Бог триединый, сердце мне разбей!
Ты звал, стучался в дверь, дышал, светил,
Но я не встал... Так Ты б меня скрутил,
Сжег, покорил, пересоздал в борьбе!..
Я - город, занятый врагом. Тебе
Я б отворил ворота - и впустил,
Но враг в полон мой разум захватил,
И разум - твой наместник - все слабей...
Люблю Тебя - и Ты меня люби:
Ведь я с врагом насильно обручен...
Порви оковы, узел разруби,
Возьми меня, да буду заточен!
Твой раб - тогда свободу обрету,
Насильем возврати мне чистоту!..
СОНЕТ XV
Душа, ты так же возлюби Творца,
Как Он тебя! Исполнись изумленья:
Бог-Дух, чье славят ангелы явленье,
Избрал своими храмами сердца!
Святейший Сын рожден был от Отца,
Рождается Он каждое мгновенье, -
Душа, ждет и тебя усыновленье
И день субботний, вечный, без конца!..
Как, обнаружив кражу, мы должны
Украденные вещи выкупать,
Так Сын сошел и дал себя распять,
Спасая нас от вора-сатаны...
Адам подобье божье утерял,
Но Бог сошел - и человеком стал!..
СОНЕТ XVI
Отец, твой Сын возвысил род земной,
Он - человек, в нем - наше оправданье:
Победой, смерть поправшей и страданье,
Он - в Царстве Божьем - делится со мной!
Со смертью Агнца стала жизнь иной...
Он заклан от начала мирозданья
И два Завета дал нам в обладанье -
Два завещанья с волею одной...
Закон твой - тверд, и человеку мнилось:
Его исполнить - недостанет сил...
Но Дух, послав целительную милость,
Все, что убито буквой, воскресил!
Последнее желанье, цель Завета -
Любовь! Так пусть свершится воля эта!
СОНЕТ XVII
Когда я с ней - с моим бесценным кладом -
Расстался и ее похитил рок,
То для меня настал прозренья срок:
Я, в небо глядя, с ней мечтал быть рядом,
Искал ее, и встретился там взглядом
С Тобою, ибо Ты - любви исток!
И новой страстью Ты меня завлек,
Я вновь охвачен жаждою и гладом:
О, сколь же Ты в любви своей велик!
С ее душой Ты вновь мою связуешь
И все ж меня ревнуешь каждый миг
Ко всем - и даже к ангелам ревнуешь,
И хочешь, чтоб душа была верна
Тебе - хоть манят мир и сатана!
СОНЕТ XVIII
Христос! Свою невесту, всю в лучах,
Яви мне!.. Не за морем ли она
Владычит, в роскошь риз облачена?
Иль здесь, как и у немцев, сеет страх?
Иль замерла и спит себе в веках?
И лжи она иль истины полна?
И на холме ль она утверждена?
Иль вне холма? Иль на семи холмах?
Средь нас?.. Или за подвиги в награду,
Как рыцарей, ее любовь нас ждет?
Благой Жених! Яви невесту взгляду!
Пускай душой владеет Голубь тот,
Который радостью ее венчает,
Когда она всем ласки расточает!
СОНЕТ XIX
Я весь - боренье: на беду мою,
Непостоянство - постоянным стало,
Не раз душа от веры отступала,
И клятву дав, я часто предаю.
То изменяю тем, кого люблю,
То вновь грешу, хоть каялся сначала,
То молится душа, то замолчала,
То - все, то - ничего, то жар терплю,
То хлад; вчера - взглянуть на небосвод
Не смел, сегодня - угождаю Богу,
А завтра задрожу пред карой строгой.
То набожность нахлынет, то уйдет,
Как в лихорадке - жар и приступ дрожи...
Все ж, лучшие из дней - дни страха божья!..
Перевод Д. В. Щедровицкого
СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА 1613 ГОДА
Сравнив с планетой нашу душу, вижу;
Той - перворазум, этой - чувство движет.
Планета, чуждым притяженьем сбита,
Блуждает, потеряв свою орбиту,
Вступает на чужую колею
И в год едва ли раз найдет свою.
И суета так нами управляет -
И от первопричины отдаляет...
Вот дружбы долг меня на запад влек,
Когда душа стремилась на восток, -
Там солнце шло во мрак в полдневный час,
И вечный день рождало, помрачась:
Христос на крест взошел - и снят с креста,
Чтоб свет навек не скрыла темнота...
Я не был там, и я почти что рад:
Подобных мук не вынес бы мой взгляд.
Кто даже жизнь - лик божий - зрит, - умрет...
Но зрящим божью смерть - каков исход?!
Мир потрясен, и меркнет солнце божье,
Земля дрожит, земля - Его подножье!
Возможно ль вынести? Немеют в муке
Ход всех планет направившие руки!
Кто всех превыше, кто всегда - зенит
(Смотрю ли я, иль антипод глядит),
Тот втоптан в прах! И кровь, что пролилась
Во искупленье наше, льется в грязь!
Святое тело - божье облаченье -
Изранено, разодрано в мученье!..
На это все не мысля и смотреть,
Как мог бы я святую Матерь зреть,
Что со Христом страдала воедино,
Участвуя в великой жертве Сына?!..
...Скачу, на запад обратив свой взгляд,
Но очи чувства - на восток глядят:
Спаситель, на кресте терпя позор,
Ты смотришь прямо на меня в упор!
Я ныне обращен к Тебе спиной -
Пока не смилуешься надо мной.
Мои грехи - пусть опалит твой гнев,
Вся скверна пусть сойдет с меня, сгорев.
Свой образ воссоздай во мне, чтоб смог
Я обратиться - и узреть восток!..
Перевод Д. В. Щедровицкого
ГИМНЫ
ГИМН ХРИСТУ ПЕРЕД ПОСЛЕДНИМ ОТПЛЫТИЕМ АВТОРА В ГЕРМАНИЮ
Корабль, что прочь умчит меня от брега, -
Он только символ твоего ковчега,
И даже хлябь грозящих мне морей -
Лишь образ крови жертвенной твоей.
За тучей гнева ты сокрыл свой лик,
Но сквозь завесу - луч ко мне проник;
Ты вразумлял, но поношенью
Не предал ни на миг!
Всю Англию - тебе я отдаю:
Меня любивших всех, любовь мою...
Пусть ныне меж моим грехом и мною
Проляжет кровь твоя - морской волною!
Зимой уходит вниз деревьев сок -
Так я теперь, вступая в зимний срок,
Хочу постичь извечный корень -
Тебя, любви исток!..
Ты на любовь не наложил запрета...
Но хочешь, чтоб святое чувство это
К тебе - и только! - устремлялось, Боже...
Да, ты ревнив. Но я ревную тоже:
Ты - Бог, так запрети любовь иную,
Свободу отними, любовь даруя,
Не любишь ты, коль все равно
Тебе, кого люблю я...
Со всем, к чему еще любви Лучи
Влекутся днесь, меня ты разлучи,
Возьми же все, что в юные года
Я отдал славе. Будь со мной всегда!..
Во мраке храма - искренней моленья:
Сокроюсь я от света и от зренья,
Чтоб зреть тебя; от бурных дней
Спешу в ночную сень я!..
Перевод Д. В. Щедровицкого
ГИМН БОГУ, МОЕМУ БОГУ, НАПИСАННЫЙ ВО ВРЕМЯ БОЛЕЗНИ
У твоего чертога, у дверей -
За ними хор святых псалмы поет -
Я стать готовлюсь музыкой твоей.
Настрою струны: скоро мой черед...
О, что теперь со мной произойдет?..
И вот меня, как карту, расстелив,
Врач занят изученьем новых мест,
И, вновь открытый отыскав пролив,
Он молвит: "Малярия". Ставит крест.
Конец. Мне ясен мой маршрут: зюйд-вест,
Я рад в проливах встретить свой закат,
Вспять по волнам вернуться не дано,
Как связан запад на любой из карт
С востоком (я ведь - карты полотно), -
Так смерть и воскресенье суть одно.
Но где ж мой дом? Где Тихий океан?
Восток роскошный? Иерусалим?
Брег Магеллана? Гибралтар? Аньян?
Я поплыву туда путем прямым,
Где обитали Хам, Яфет и Сим.
Голгофа - там, где рай шумел земной,
Распятье - где Адам сорвал свой плод...
Так два Адама встретились со мной:
От первого - на лбу горячий пот,
Второй - пусть кровью душу мне спасет...
Прими меня - в сей красной пелене,
Нимб, вместо терний, дай мне обрести.
Как пастырю, внимали люди мне,
Теперь, моя душа, сама вмести:
"Бог низвергает, чтобы вознести!.."
Перевод Д. В. Щедровицкого
ГИМН БОГУ-ОТЦУ
Простишь ли грех, в котором я зачат? -
Он тоже мой, хоть до меня свершен, -
И те грехи, что я творил стократ
И днесь творю, печалью сокрушен?
Простил?.. И все ж я в большем виноват
И не прощен!
Простишь ли грех, которым те грешат,
Кто мною был когда-то совращен?
И грех, что я отринул год назад,
Хоть был десятки лет им обольщен,
Простил?.. И все ж я в большем виноват
И не прощен!
Мой грех - сомненье: в час, когда призвать
Меня решишь, я буду ли спасен?
Клянись, что Сын твой будет мне сиять
В мой смертный миг, как днесь сияет Он!
Раз Ты поклялся, я не виноват,
И я прощен!..
Перевод Д. В. Щедровицкого
Р. М. Самарин
ДОНН И "ПОЭТЫ-МЕТАФИЗИКИ"
(История всемирной литературы. - Т. 4. - М., 1987. - С. 181-183)
Крупнейшей фигурой среди английских писателей начала века был Джон Донн (1572-1631). Он стал известен более или менее широкому кругу читателей только в XVII в. Но большая группа лучших произведений Донна относится к 90-м годам XVI в. Это прежде всего лирический цикл «Песни и сонеты». Любовная лирика с ее всепобеждающей чувственной страстью, с ее языческим преклонением перед возлюбленной относится еще полностью к поэзии Ренессанса. Черты ренессансного реализма живут в сатирах поэта; в них содержатся живые зарисовки обычаев, нравов и типов английского общества на рубеже XVI-XVII вв. Весьма примечательны элегии Донна. Поэт придал этому жанру глубину и эмоциональность непосредственного восприятия действительности, культивируемую в английской элегии последующих времен. Сильна традиция Ренессанса и в двух эпистолах Донна - «Шторм» и «Штиль», которые могли бы быть сочинены и автором «Бури». Но уже в них начинает звучать тема ничтожества и бренности земного существования, появляются сетования на жалкую человеческую натуру.
Эта тема становится основной в его большой лирической поэме «Путь души» (1601) и особенно в «Анатомии мира» (1611), исступленной иеремиаде о бренности и ничтожности человека. С огромной горечью пишет поэт о бессилии и слабости смертного, о трагизме его заблуждений, о тщете его порывов и о ничтожности его познаний и свершений. С самоубийственным пафосом топчет Донн человеческое достоинство и все ценности гуманизма, разрушает гордый образ человека, созданный Ренессансом, воспевает человека, осознавшего свою зависимость от провидения божьего, с болезненным умилением рисует он человека как червя, пресмыкающегося в грязи и крови. В этих произведениях автор мучительно расстается с иными идеалами, которые были дороги ему ранее. Здесь звучит историческое раскаяние флагелланта, бичующего себя за свои мнимые грехи, бесконечно соблазнительные для него и теперь и потому особенно страшные. Поэмы Дж. Донна воспринимаются тем более трагично, что они создаются почти в то же время, когда Шекспир отстаивает идеалы гуманизма в «Буре» и «Цимбелине», а Бен Джонсон формирует свою эстетику, верную примату несокрушимого разума.
Личная интеллектуальная драма Донна, вероятно, была обострена еще и тем, что, приняв по настоянию короля Якова I сан священника, он стал со временем одним из самых популярных проповедников в духе англокатолицизма, должен был вновь и вновь напоминать самому себе и пастве, восхищенной его искусством, о незыблемости и твердости своей веры. Поэзия Донна несет на себе печать кризиса сознания, взаимоотрицающие противоречия, в ней затронута тема необходимости смирения жалкого человека перед всесильной мощью божества. Донн твердо избирает для себя путь служителя церкви и проповедника. Постепенно его поэзия удаляется от былых ренессансных тем, и ее основными образами становятся жалкий, грешный, легкомысленный человек, раб божий, и всемогущее, всевидящее беспощадное начало, к которому направлены помыслы лирического героя поэта, измученного сомнениями в себе и в тех гуманистических идеях, которые были для него еще недавно святыней. Навсегда одним из ярчайших примеров кричащих противоречий в мировой литературе останутся поэзия и проповеди Донна, в которых заключены и непосредственный лиризм, глубокий психологизм, и воинствующая мистика.
Но эти противоречия не в силах заслонить ни силу поэтического таланта Донна, ни остроту его стихотворных сатир и проповедей, в которых переданы реальные черты английской действительности его эпохи.
Острая противоречивость мировоззрения Донна воплощена в хаотичных и гротескных образах его поэзии. Корабль, захваченный бурей, трясется, как больной лихорадкой; трюм, наполняющийся водой, как пораженные водянкой внутренности больного. Смерть уподобляется приступу тошноты; матросы, истомленные тропическим зноем, - библейские отроки в пещи огненной. Суда - это застывшие в штиле острова, и человек в своем одиночестве подобен острову.
Если юный Донн погружался в литературную традицию античности и мыслил образами античной поэзии, то на склоне лет уйдя в традицию схоластической церковной словесности, поэт подчинил ей свои парадоксы (в 1600 г. вышла книга прозы Донна «Парадоксы и проблемы»). На вопрос: «Почему природа есть наш наихудший вожатый?» - он отвечал вполне в духе Алкуина: «Может ли она быть вожатым всех творений земных, если сама была сотворена?»
Круг мистических богоискательских настроений, восторг религиозного самоуничижения, ощущение своего времени как катастрофы, спасение от которой надо искать в вере, истерическая напряженность идей и формы, склонность к парадоксу и постоянной игре на поэтической и мыслительной контроверзе, витиеватое многословие сближают поэзию Донна с теми явлениями западноевропейской литературы, характерными для конца XVI в. и далее для XVII столетия, которые обычно называются литературой барокко. В качестве параллелей возникают в этой связи творчество Гонгоры и Кальдерона в Испании, поэзия Марино в Италии, творчество А. Грифиуса и Вторая силезская школа в немецких землях, религиозная поэзия на рубеже XVI-XVII вв. и прециозная литература во Франции. На этом фоне Дж. Донн - звезда первой величины.
Настроения и образы поэзии и проповедей Донна оказали серьезное воздействие на литературные круги 20-х и особенно 30-х годов XVII в. (сборник стихов Донна вышел только в начале 30-х годов, а дотоле они были известны в рукописи). С влиянием Донна связывают целую школу английской поэзии середины XVII в., называемую иногда «школой остроумия» («school of wit»), иногда - школой «поэтов-метафизиков». Первое название пошло от распространенной в те годы тенденции вводить в поэзию остроумные и замысловатые парадоксы, остроты, строить целые стихотворения как развернутый афоризм (сходные явления в итальянской поэзии XVII в. назывались кончетти; отсюда другое название «школы остроумия» - консейтизм). «Метафизической школой» последователей Донна определил впервые Дж. Драйден. Это было повторено известным филологом XVIII в. С. Джонсоном и закрепилось за группой поэтов XVII в., для творчества которых характерна атмосфера мистицизма, религиозно-этических исканий, поэтического самоуглубления. В эту группу в первую очередь входят поэты Дж. Герберт (1593-1633), Г. Воган (1622-1695), Р. Крешоу (1613-1649), Ф. Квэрлз (1592-1644).
Несмотря на различные религиозные взгляды, «поэты-метафизики» действительно объединены обращением к лирике, пронизанной богоискательскими настроениями. Миру земных страстей и утех они противопоставляли напряженное созерцание, молитвенный экстаз - мучительную христианскую самооценку, в свете которой тщетой и обманом представала земная деятельность. Мотивы отшельничества, осуждение суетной жизни свойственны «поэтам-метафизикам». Природа для них - храм или молельня. Их стихи часто выливаются в жанр поэтической молитвы, исповеди или высокого морального размышления. В любом жизненном явлении «поэты-метафизики» ищут прежде всего некий скрытый мистический смысл, раскрытие которого и превращается в задачу, решаемую поэтом. «Поэты-метафизики» охотно разрабатывают и углубляют технику поэтической аллегории, унаследованную от средневековой, религиозной лирики и претворяют ее в систему девизов и эмблем, образов, имеющих сокровенный религиозный смысл. Особенно широко представлен эмблематизм как одна из важных и оригинальных сторон поэзии «метафизиков» в творчестве Ф. Квэрлза. В творчестве «метафизиков» многое типологически сходно с мистической поэзией испанского барокко и особенно с немецкой поэзией Второй силезской школы.
Несмотря на творческую односторонность и стилистическое однообразие, «поэты-метафизики» в какой-то мере расширили проблематику английской поэзии, закрепили в ней жанр философской лирики, определили психологическую тенденцию, вывели поэзию за пределы сравнительной жанровой узости, наметившейся к исходу XVI столетия.
http://www.philology.ru/literature3/samarin-87.htm
Ю. Л. Хохлова
ОБРАЗ ИИСУСА ХРИСТА В РЕЛИГИОЗНОЙ ЛИРИКЕ ДЖОНА ДОННА
(XVII век в диалоге эпох и культур: Материалы научной конференции. - Вып. 8. - СПб., 2000. - С.115-117)
Образ Иисуса Христа занимает центральное место в цикле религиозной лирики «Divine Poems» («Божественные стихотворения») английского поэта семнадцатого века Джона Донна. В стремлении к полноте изображения Донн обращается к главным событиям земной жизни Христа и, опираясь на Евангелия, рисует Его рождение, чудесные деяния, служение людям, распятие, победу над смертью и вознесение, раскрывает богатство Его характера, воссоздает Его живой облик. К Иисусу Христу поэт обращает возвышенные строки, прославляющие и восхваляющие Его: «The Sonne of glory...» (The Holy Sonnet 15, l. 11).
Цикл сонетов «La Corona» («Венок сонетов») состоит из семи стихотворений, посвященных эпизодам из жизни Христа, которые имеют особое значение для более полного понимания Его жизни, деяний и учения. Сонеты «Annunciation» и «Nativitie» посвящены обстоятельствам рождения Иисуса, «Temple» - детству. В центре внимания поэта не только события из ранней земной жизни Христа, но также разнообразные христианские парадоксы, подчеркивающие Его богочеловеческую природу. Отсюда большое количество метафорических образов, передающих идею бессмертия Бога при перевоплощении Сына в Человека и обращающих читателей к библейскому преданию. Иисус - вездесущее начало земного мира: «That All, which alwayes is All every where...» (Annunciation, l. 2), бесконечность, не имеющая начала и конца: «Immensity...» (Annunciation, l. 14), свет, парализующий силы тьмы и влекущий за собой: «Thou 'hast light in dark...» (Annunciation, l. 13), «Bright Torch, which shin'st, that I the way may see...» (Ascention, l. 11), Логос (Слово) - созидающее начало всего сущего, в котором сосредоточены жизнь, благодать, истина и слава: «The Word...» (Temple, l. 5). Одновременно поэт подчеркивает и человеческую природу Христа. Трогательная картина рождества Богочеловека, слабость и беспомощность младенца, безмятежно спящего в яслях и своим обликом взывающего к милосердию, внушают читателям умиление и сочувствие одновременно.
За годы служения Иисус творил чудеса, лечил немощных, помогал страждущим, поучал и проповедовал Слово Божие. В своих стихотворениях Донн подчеркивает величие деяний Спасителя, значимость Его учения. Он сравнивает в сонете «Holy Sonnet» 11 образы Христа и сына Исаака - Иакова, который, выкупив у старшего брата право на первородство, с помощью обмана получил отцовское благословение (Бытие 27). Заинтересованность в плодах своих усилий и действий, ложь, в результате которой Иаков обрел многие преимущества, противопоставляются земным деяниям Бога, облачившегося в бренную плоть (God cloth'd himselfe in vile mans flesh... - «Holy Sonnet» 11, l.11), принявшего образ слабого человеческого существа, который бескорыстно и искренне озабочен нуждами и бедами всех людей.
Иисус Христос приобрел как многочисленных приверженцев и последователей, верных и близких учеников, так и бесчисленных врагов и недоброжелателей: «In both affections many to him ran...» (Crucifying, l.4). Своим служением Он приближался к завершению великого земного пути, апогеем которого является эпизод распятия на кресте, традиционно толкуемого как искупление грехов всего рода человеческого. Сын Божий принял смерть на кресте, как обыкновенный грешный человек, но тем самым Он возвысил людей.
В религиозной лирике Донна доводится до максимальной выразительности мотив распятия, вбирающий в себя весь ужас этого события в жизни Христа, которая должна пробуждать смешанное чувство сострадания и благоговения (сонеты «Crucifying», «Holy Sonnet» 11, 13, стихотворения «Good Friday 1613. Riding Westward», «The Annuntiation and Passion»). Крестная казнь не только считалась позорным концом, но и была одним из самых бесчеловечных наказаний, соединявших в себе физическую пытку с нравственным унижением. Донн, используя разнообразные изобразительные и выразительные средства, рисует яркую картину неправедного суда над Иисусом, издевательств и пыток, которым Он подвергся, невыносимых крестных страданий. Делая образ Спасителя практически осязаемым, поэт наделяет Его человеческими чертами, ибо Он мучился, как любое живое существо, разделил с миллионами людей участь страдающих и униженных. Читатели испытывают чувства сострадания при виде мучений Христа, поскольку они восприняты и через душевную муку Девы Марии, стоящей среди людей, которые окружают Голгофу («Good Friday 1613. Riding Westward»).
Но даже страшная смерть на кресте, искупительная кровавая жертва, принесенная ради спасения всего человечества, выражает всю суть личности Иисуса Христа и Его учения. Ведь, согласно библейскому преданию, Он именуется Агнцем (Откровение 13:8). В этом символическом образе, введенном Донном в стихотворения («Holy Sonnet» 16, «Ascention»), выделяются такие качества, как покорность, мягкость, кротость. Даже будучи распятым на кресте, Христос всей своей сутью выражает смирение, сострадание и всепрощение; Его лик не внушает страха, потому что никогда не проклянет человека тот, кто простил врагов своих («Holy Sonnet» 13). Последние слова Христа таковы: «...Отче! прости им, ибо не знают, что делают...» (Лука 23:34).
Любовь, по мнению поэта, является основой существующего божественного устройства, непреложным законом человеческого существования:
Thy lawes abridgement, and thy last command
Is all but love; Oh let this last Will stand
(Holy Sonnet 16, ll.12-14).
Стихотворные строки повторяют слова Иисуса, обращенные к апостолам: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Иоанн 13:34), и перерастают в проповедь любви и милосердия к ближним. Ведь Христос победил смерть и тлен, но победил их силой духа, силой своего сердца, но не насилием, а терпением, всепрощением и любовью. Так получается, что истинная вера неотделима от человечности.
Великий земной путь Иисуса Христа не закончился на кресте. Его воскресение и вознесение - события по своей природе чрезвычайные, придающие человеческой жизни и глубокий, отрадный смысл, дарующие надежду на духовное возрождение людей (сонеты «Resurrection», «Ascention», стихотворения «Good Friday 1613. Riding Westward», «Resurrection, imperfect»). Иисус Христос - Сын Бога (Sonne) - часто отождествляется с солнцем (Sunne), источником света (Откровение 21:8,22,23, 22:5). Данная аналогия, использованная Донном («Ascention», «Good Friday 1613. Riding Westward»), позволяет ему проводить параллель между восходом солнца и рождением и возвышением Христа, между заходом солнца и крестной смертью. В стихотворении «Resurrection, imperfect» находит дальнейшее развитие этот образ. Поэт противопоставляет солнце, освещающее самые потаенные уголки земной поверхности, Христу, который добровольно отдал себя во власть смерти и богочеловеческой силой восторжествовал над ней, заставив отступить даже пламя ада, даровав людям свободу и спасение, сокрушив власть Сатаны. Тем самым Донн подчеркивает превосходство Иисуса над небесным светилом, торжество Его идей в мире.
Благодаря использованным художественным средствам в лирике Донна создается емкий и глубокий образ Иисуса Христа. Христос понимается не только как Вседержитель, но и как предельно авторитетный наставник, пылающий любовью ко всему роду человеческому, облегчающий его страдания, жизнь и смерть которого полностью сливаются с Его всеспасающей миссией. Взгляд Донна оказывается прикованным к Богочеловеку, который мыслится близким и понятным. Именно к Нему обращается поэт с просьбой провести его по жизни. В духовном опыте общения с Христом он черпает силу любви и милосердия. По его мнению, только внутренняя связь со Спасителем может производить преображение в человеческой личности, стремящейся к нравственному совершенствованию и духовному очищению; через Него человек может понять, постигнуть, почувствовать, увидеть свое богоподобие.
Источник текста - сайт Web-кафедра философской антропологии
ТВИКНАМСКИЙ САД
В тумане слез, печалями повитый,
Я в этот сад вхожу, как в сон забытый;
И вот к моим ушам, к моим глазам
Стекается живительный бальзам,
Способный залечить любую рану;
Но монстр ужасный, что во мне сидит,
Паук любви, который все мертвит,
В желчь превращает даже божью манну;
Воистину здесь чудно, как в раю, -
Но я, предатель, в рай привел змею.
Уж лучше б эти молодые кущи
Смял и развеял ураган ревущий!
Уж лучше б снег, нагрянув с высоты,
Оцепенил деревья и цветы,
Чтобы не смели мне в глаза смеяться!
Куда теперь укроюсь от стыда?
О Купидон, вели мне навсегда
Частицей сада этого остаться,
Чтоб мандрагорой горестной стонать
Или фонтаном у стены рыдать!
Пускай тогда к моим струям печальным
Придет влюбленный с пузырьком хрустальным:
Он вкус узнает нефальшивых слез,
Чтобы подделку не принять всерьез
И вновь не обмануться так, как прежде.
Увы! судить о чувствах наших дам
По их коварным клятвам и слезам
Труднее, чем по тени об одежде.
Из них одна доподлинно верна -
И тем верней меня убьет она!