Духовное в современном мире: состояние и перспективы

Мир должен был значительно упасть в собственном мнении для того, чтобы сигареты «Bond» стали мерилом богатства личности. Он и упал. Эта реклама отнюдь не метафора - она буквально передает суть дела: именно таков мир современного человека, иначе данный слоган не был бы запущен рекламной кампанией сигарет - ведь реклама должна вызывать резонанс в сознании человека. Можно, конечно, сказать, ну, реклама, стоит ли придавать ей значение, это так, игра, это несерьезно, мы-то свободны от такого примитивного понимания сущности человека. Ну и что, что свободны; живем-то мы именно в таком мире, и много ли нам дает иное, более глубокое, как нам кажется, понимание человека? Разве мы протестуем против подобной глупости, где наш голос, кто его слышит, что толку в нашем ином, «более глубоком» понимании? Зло, а безразличие, или нейтральное отношение к глупости, которая сама есть следствие нарастающей бездуховности, есть, безусловно, зло - становится очень активно, оно творит реальность сегодняшнего мира. Давно сказано, что «мир лежит во зле», но как усилилось зло с тех времен! Известно, что зло не онтологично, оно не имеет самостоятельного бытийственного основания. По определению Святителя Василия Великого «зло есть недостаток добра» /1/, т.е., когда добро слабнет, возникает и возрастает зло. Широкое хождение получила фраза: «Мы должны сотворить добро из зла, ибо его больше не из чего сделать», фраза: в ХХ веке сформулированная Р.П.Уорреном, но известная во все времена. За красивостью этой фразы и ее ложным гуманизмом стоит ложь, здесь не добро сделано первичным, но зло. При таком подходе меняется онтология мира - мир зиждется на зле, зло первично, созидательно, из зла сотворен. Что же при этом удивляться, что мир зол, что в нем так мало добра, что люди сплошь и рядом идут на компромисс со злом, что они потворствуют ему, что они со-работники зла. Вот оно: и лежит в основании и господствует повсюду, следовательно, по логике зла и жить надо - тогда успех, тогда успех, тогда богатство, власть. Так, кстати сказать, и есть, если согласиться с этой логикой. Тем более, что зло крайне редко выказывает себя в явной форме - как очевидное, однозначное и абсолютное; оно всегда почти завуалировано, невнятно, неакцентировано, диффузно. И «свободный» человек старается поработать злу, вроде, благие намерения идут от человека, а глянешь - «дорога в ад». Что за духовность господствует в современном мире, откуда она, к чему ведет? Сказать, что современный мир бездуховен, означает сказать половину, мир не может быть бездуховен: когда он не духовен в положительном смысле, не ориентируется на «дух» добра, тогда мир негативно духовен, т.е. владеют им духи зла. Этот момент надо хорошо уяснить: нет нейтральной духовности - или зло или добро. Человек, человечество помещены в оппозицию добра и зла, причем ситуация эта изначальна как для каждого человека, так и для всего человечества и в ретроспективе и в перспективе: человек явился в уже раздвоенный на добро и зло мир. Столь же раздвоена и духовность мира (и человека). Но что есть эта самая духовность, каково ее содержание и сущность? Упрощенное мнение гласит, что духовным содержанием обладают плоды человеческой деятельности, почти всякой деятельности, но особенно плоды того, что К.Маркс называл духовным производством (упрощенно: наука, искусство, культура в целом). При таком понимании духовного не возникает вопроса хорошо оно или нет, лежит в его основе интенции добра или зла. Здесь нет ни добра, ни зла, есть просто духовный результат деятельности, мышления, созерцания и иных душевно-духовных сил. «Объем» духовности при этом все нарастает по мере исторического развития, и мы, современники, обладаем «всем тем богатством, какое выработало человечество». Мы - духовные богачи и наследники культуры. Только что-то не радостны мы и не вполне счастливы, а то и несчастны совсем. Так что мало, что дает для понимания сущности духовного такое видение духовного. Человек, бесспорно, имеет отношение к духовному и качеству духовного; человек, в самом деле, творит духовное и во многом определяет его содержание. Но не все так просто с этим творением духовного. Духовное не возникает как естественное следствие деятельности человека, и особо проблематична деятельность, направленная на преформирование внешней человеку действительности. А как раз эта форма деятельности и самая массовидная и самая активная. Когда мы именуем такую деятельность преобразованием действительности в соответствии с потребностями человека или, больше того, когда мы считаем такую деятельность творчеством, порождающим духовное, мы впадаем в самообольщение. Как правило, «преобразование действительности» осуществляется в горизонте наличных сил и возможностей человека, и преобразует действительность человек под себя сегодняшнего, ориентируясь на свое видение смысла и цели такого преобразования. Человек делает себя мерилом этого преобразования; хороша ли эта мера или нет, имеет ли человек, крайне далеко отстоящий от своей сущности на подобное преобразование, какую действительность «творит» при этом человек - все это не обсуждается, не осмысляется. Именно подобное «творчество» и привело к нарастанию «тела цивилизации» вне всякого позитивного одухотворения ее. Много всего вокруг, но мало, что нужно из этого человек. Поскольку уже ряд столетий человек живет и действует как будто «из-под палки», вынужденно, несвободно, не осмысляя и не подвергая критике (хотя только критикой и занимается) смысл, цель и формы своей деятельности, то и действительность, созданная в результате такой деятельности, какая-то аморфная, зыбкая, нечеловеческая. Надо иметь достойные цели для того, чтобы порождать достойную человека реальность. А какие сейчас у человечества цели? Самые примитивные и плоские: выжить, разбогатеть, сохранить захваченный уровень потребления, остаться в стороне от сложных проблем, не пострадать от битвы гигантов, сыграть на противоречиях сильных мира сего и т.д. Причем эти цели свойственны и странам и людям. Ничего достойного в таких целях нет, и средства, которыми такие цели достигаются, сродни самим целям. Но если никто (за редким исключением) не вносит в общее дело ничего хорошего, высокого, то его и не будет в результате такого дела, такой жизни. Отсюда и дух эпохи - он столь же незначителен и мелок. То, что считается удачной жизнью (и для государств и для людей) вызывает жалость. Выжить, выжить, жить, по-возможности, лучше других, за счет других - вот и вся жизненная установка. Причем, какие невероятные усилия затрачивает человек на ее реализацию, и что в итоге? Смерть, все обессмысливающая. Духовное содержание такой жизни негативно, не просто малосодержательно, но именно негативно. Еще печальнее, что регресс духовного нарастает, так как нарастает темп и усиливается взаимная конкуренция в столкновении интересов на ограниченном и ложно избранном жизненном пространстве. К настоящему времени сложилась ситуация, когда столь естественные сущности человека качества как доброта, любовь к ближнему, порядочность, мужество, честность, не говоря уже о должном - жертвенности и смиренномудрии, стали казаться рудиментом, глупостью, стали показателем неумения «приспособиться к жизни», стали признаком изгойности и чуждости. Почти каждый человек в глубине своей тяготится такой ситуацией, прозревает истинный смысл бытия, тянется к нему. Но массовидная и инертная реальность отрицательной духовности, пассивность человека и его нежелание страдать, что неизбежно при самостоятельном пути к достойному смыслу в эпоху господства зла - все это делает невнятные потуги человека бесплодными и, в конечном счете, работает на ту же негативную реальность. Поэтому «ставя диагноз» духовному состоянию современности, приходится признать, что человечество «больно к смерти». Что же, так и доживать всякому человеку и всем вместе? Есть очень много сил, которым такой вывод был бы на руку, сил из разных плоскостей бытия. Среди самых ближайших внешне сил, хотя вполне анонимных, как во всяком зле мирового масштаба, укажем на так называемую «мировую закулису» с ее глобальными бедами для человечества. Но и внешне нейтральные, простые, вынужденные, якобы, действия и поступки разных стран, ведут туда же: или к мировой монархии или к мировой анархии, что одинаково плохо. Разные страны и различные регионы мира по-разному оправдывают негодность своего сегодняшнего бытия: одни ссылаются на ответственность сильного, который должен заботиться о возрастании демократии по всему миру, следя за этим процессом сквозь прорезь автомата, другие снимают с себя ответственность, ссылаясь на трудности переходного периода, третьи стремятся удержать завоеванные экономические позиции и «высокое качество жизни» любыми средствами и т.д. Все это, как в какой-то нелепой игре, как в калейдоскопе - мелькает, картина сменяется картиной; никто персонально не ответственен за общий результат, а результат, между тем, ужасен. Мир стал чужим для человека, человеку в нем неуютно, тяжело: тяжело бедному, тяжело и богатому. Один едва сводит концы с концами, другому эти концы надо постоянно прятать в воду. В истории человечества подобная утрата собственного «дана» человеком, рассыпание единых картин бытия, изменение пространственно0временных и смысловых характеристик мира - явление известное и обсуждаемое философией /2/. Но никогда прежде этот самый «дом человечества» не был так удачно выстроен, что самому человеку нет в нем места. Сегодняшний кризис бытия человека в мире принципиально отличен от предыдущих: недаром человек стал «устремляться к звездам» в надежде, что может там его новый дом, но это вряд ли. Здесь на Земле надо жить, но надо жить, а не притворяться. Итак, с негативными тенденциями духовности мира все более или менее ясно. Они веду к краху. Что же в отношении позитивных? Они имеются, но осуществить их непросто. Человеку необходимо измениться кардинально, что совсем не означает измены своей человеческой сущности, напротив, такое изменение означает приближение к сущности человека как существа духовного. Формально говоря, для осуществления позитивных возможностей духовного, а, следовательно, и всякого иного развития человека, ему необходимо сосредоточиться, собраться, посмотреть вглубь себя, перестать считаться только с материальным аспектом бытия, стать ответственным, попытаться увидеть смысл и мира и человека в единстве этого смысла. Содержательно же двигаться по такому пути нелегко. И дело не только в отказе от привычных стереотипов жизненных стратегий, нет дела в том, что мы зашли слишком далеко по ложному пути, и теперь уже ни двигаться дальше по нему, ни повернуть нельзя; требуется качественный скачок, прыжок в иное, с отказом от рыхлой надежды на успех, но с твердым упованием на милосердие добра. Требуется отказ от практически подошедшей «к краю пропасти» реальности, причем отказ от всяких гарантий на что-либо. Н.Бердяев говорил о чем-то подобном в отношении самореализации человека как творческого существа, но здесь все серьезнее и трагичнее. Не для творческого прорыва надо «оттолкнуться веслом от твердого берега» (Н.Бердяев), а для надежды быть. Ситуация, вообще-то говоря, трагична в высшей степени, но может быть к тому все и шло для пробуждения человека, ибо пока есть возможность к незначительным улучшениям в горизонте общего заблуждения человек не подвигается на принципиальные поступки, на смену координат бытия. Сейчас такое время: или  - или. Сейчас уже нельзя просто морализировать, указывая на недостатки и пороки (что, как правило, ни к чему не ведет, ибо мораль, если строго говорить, есть ложь), сейчас уже поздно призывать к нравственности, ибо она по существу вынужденно апеллирует к человеку духовно слабому, зовя его ввысь, но куда ввысь? Сейчас уже поздно призывать быть хорошим, добрым, справедливым, честным. На все это было время, но оно упущено. Сейчас надо сразу измениться, надо принять в себя - удастся ли - с верой, ибо времени на рационально-критическое восприятие нет, принять как факт, не требующий обоснования, принять факт онтологической включенности человека в высшее бытие, законам которого человек обязан соответствовать для того, чтобы выжить. Вот где нам пригодится наша привычка выживать; выживали же мы, приспосабливаясь ко злу, а теперь надо «приспособиться» к добру. И навык в творчестве не пропадет, следует «всего лишь» сменить парадигму творчества со своемерия и самости на вслушивание и благодатное приятие творящей воли любви, ее, любовь, сделав мерилом творческих усилий. Наряду со множеством заблуждений, которые породил в своей самонадеянности человек в сфере духовного (это ему, заблудшему человеку, данная сфера мнится духовной, а на деле она всего лишь душевно-телесна), есть одна традиция, именующаяся святоотеческой, с которой, по моему, связана твердая надежда на спасение человека. Что интересно, именно внутри этой традиции диалектика, как имманентная логика процесса, получила свое высочайшее развитие, в сравнении и с логикой Гегеля и с логикой «целостных органических систем». И это не удивительно: известно, что чем сложнее предмет, отображаемой диалектической логикой, чем выше «форма организации материи», тем продуктивнее диалектика. Так, она уместна, но не демонстрирует своего богатства на примитивных уровнях «самоорганизации материи», более продуктивна на сложных неорганических уровнях еще продуктивнее - на органическом, еще более продуктивна - на социальном. Что же удивляться тому, что высочайшую свою продуктивность диалектика демонстрирует на высочайшем уровне бытия - сфере духовного? А что диалектика здесь действительно продуктивна видно из любого отрывка святоотеческих писаний. Вот, к примеру, фрагмент из центральной темы этих писаний: о взаимосвязи тела человека, его души и его духа. «Мы можем говорить, - пишет архимандрит Иерофей, - о душе как о духовной составной части человека, о сердце как о сущности души и об уме как об энергии души. Таким образом, когда ум входит в сердце и действует в нем, то достигается единство между умом, сердцем  и душой»/3/. А СвятительXIV века Григорий Палама пишет по этому же поводу: «Когда единое ума становится тройственным, оставаясь при этом единым, тогда соединяется с Богоначальной Троичной Единицей, затворяя всякий вход для прелести и стоя выше плоти, мира и миродержателя… Единое ума становится тройственным, оставаясь единым в своем обращении к самому себе и через самого себя в восхождении к Богу»/4/. Как не вздрогнуть сердцу диалектика при чтении этого отрывка - все здесь знакомо ему, по крайней мере, по форме. Но ценны здесь не форма, а содержание - путь духовного возрастания, путь спасения, спасения, которое ныне из совсем недавно еще экзотики для абсолютного большинства людей становится насущной необходимостью. Реальность «дожала» человека, подвела его к необходимости, к привычному для человека поводу действовать; человек все тянет и тянет, все откладывает и откладывает, а вот если край, если необходимость, но тут уже никуда не деться, надо делать. Ум, сердце и душа, разорванные в нашем сегодняшнем сознании, есть одно: умом, согласно святоотеческой традиции, называется сущность души, которая - суть сердце. Вот такая живая диалектика не подпадет под критику «философии жизни», как подпала немецкая классика из-за ее оторванности от жизни и гносеологизма. Смысложизненный характер проблем здесь очевиден, и возможно, впервые диалектика говорит о смысле человеческой жизни живым образом. Где место души в теле человека, вопрошала схоластика, а патристика и святоотеческая традиция отвечает: «не тело содержит в себе душу, а душа содержит тело, с которым соединена»/5/. Душа «повсюду в теле», она его наполняет и животворит. Нет разрыва на тело и душу. Отсюда душевные движения (а сколь более - духовные задачи) не иное телесным, а мир материальный - часть духовного, как тело - «часть души». Поэтому для придания смысла нашему сегодняшнему бытию, разорванному по «всем швам», надо не сшивать эти швы, тем более, что времени на это, как говорилось, нет. Надо «одним прыжком» стать единым, а отнюдь не восстанавливать, мучительно, единство «всего со всем» (такого единства вообще нет, и оно абстрактно). Надо вернуть душе благодатные силы первозданного единства - вот задача, достойная последнего времени. Согласно традиции, на которую мы здесь опираемся, только своими силами человек сделать этого не может. Но онтологические «предпосылки» для этого наличествуют. Требуется вера человека в возможности такого единения, и тогда благодать, как энергия, которой человек сопричастен Богу, сделает реальным то, во что человек искренне верит. Поэтому, подводя итог нашему экскурсу в мир духовного, скажем: потребна вера, нужно упование, требуется готовность приятия Духа Святого, и тогда возможность того запорогового прыжка, о котором говорилось выше, станет реальностью. От человека требуется вера, надежда и любовь

 

Литература

 

Святитель Василий Великий. Беседы. Изд-во Московского подворья Свято-Троицкой Сергеевой Лавры. М. 2001 (беседа 2).

См., например, М.Бубера в его «Проблеме человека» // Два образа веры. М. 1995. Архимандрит Иерофей (Власос). Об основах духовной жизни в свете неискаженного святоотеческого учения // www. voskres. Zn/

Свт. Григорий Палама. Триады в защиту священнобезмолствующих. М. 1995. С.106.

Там же. С. 92.

 

Косиченко А.Г.