Фридрих II Гогенштауфен и его династия в зеркале литературы

 

 

Елена Сизова

Вступление.

I. Поэтические традиции рода.
II. Предшественники - патроны куртуазной поэзии и дамы трубадуров в южной Франции и Арагоне.
III. Предшественники - патроны куртуазной поэзии и дамы трубадуров в северной Италии.
IV. Император и человек в песнях труверов, трубадуров и миннезингеров.
V. Менталитет государя.
VI. Создание сицилийской поэтической школы.
VII. Фридрих II Гогенштауфен - творчество и личная жизнь.
VIII. Наследники «последнего царя».
IX. Фридрих II Гогенштауфен и Данте Алигьери.
X. Образ монарха в «Новеллино».
XI. «Императорские досуги»: охота и зверинец.
XII. Почитание умерших и смерть.
Заключение.

Первоначально названный матерью Константином, Рожер Фридрих фон Гогенштауфен («высокий Штауфен»), более известный как Фридрих II Роджер (Федерико Руджьери, Federico VII Hohenstaufen di Svevia, Federico I di Sicilia, Federico II del Sacro Romano Impero, Friedrich II) родился в городе Ези (марка Анкона в папской области).
По рождению он был наследственным владетелем Обеих Сицилий (остров Сицилия, герцогства Апулия, Калабрия), герцогства Швабия и Франкония (родовой замок династии Вейблинген - гибеллин), королевства Арелат (Верхняя Бургундия и Прованс). Был выборным государем Германии и Священной Римской империи. В общей сложности, Фридрих носил короны Неаполя и Сицилии с 1198 г. как Федериго I (титул с 1197 г.), герцога Швабии как Фридрих VI, Германии с 1215 г. как Фридрих II (титулы с 1212 г.), , императора Священной Римской империи с 1220 г. и Иерусалима с 1229 г. (титул с 1225 г.).
Многих средневековых правителей наделяли «говорящими» прозвищами исходя, например, из внешности и манеры одеваться: Черный, Рыжий, Белый, Рыжебородый, Бородатый, Красивый, Длинный Меч, Короткий Плащ, Ветка Дрока. Или физических недостатков, болезней: Лысый, Горбатый, Толстый, Хромой, Одноглазый, Заика, Прокаженный, Больной. Уделяли внимание особенностям характера и интеллекта: Ленивый, Угрюмый, Гордый, Строптивый, Сварливый, Справедливый, Дьявол, Злой, Добрый, Медведь, Лев, Львиное Сердце, Простоватый,  Умная голова, Ученый. По возрастным особенностям: Дитя, Молодой, Старый. По материальному статусу: Богатый, Безземельный. Судили, естественно, по делам: Птицелов, Воитель, Завоеватель, Благочестивый, Монах, Целомудренный, Католик, Святой, Великий и Трубадур (три последних - наиболее популярные прозвища).
Фридрих II Роджер представлял собой слишком не однозначную, противоречивую и сложную личность - его невозможно «подогнать» под какое-либо единственное определение и, видимо, поэтому вошел в историю без прозвища. Современники же называли его «Чудо мира» и «Ужас мира», «возродителем древних цезарей» и  «новым Цезарем».
Личность такого масштаба, как император Священной Римской империи нашла отображение не только в скульптурах, миниатюрах в хрониках и фресках, но воспевалась миннезингерами, трубадурами, труверами. Поэтому актуально утверждение К. А. Иванова о том, что «произведения трубадуров являются тем волшебным зеркалом, в котором много веков тому назад отразилась давно отошедшая жизнь со всеми ее особенностями, яркими достоинствами и яркими недостатками, да так и осталась отраженной до нашего времени. Одни и те же лица были и героями песен, и авторами их».

I. Поэтические традиции рода

Король Рожер II Сицилийский (1112-1154) из династии Отвиль «не оставил нам собственных литературных сочинений; и едва ли могло быть иначе, поскольку литература на народных языках, зародившаяся к тому времени в Провансе, еще не шагнула дальше. Поэты, во множестве появившиеся в Палермо во времена Рожера, почти все были арабы. Кроме того, король отдавал предпочтение точным наукам» (Джон Норвич). Роджер II, а также его младший сын Вильгельм I Злой (1126-1166) оказывали покровительство арабским и европейским поэтам и ученым.
Фридрих I Рыжебородый (Краснобородый, 1122-1190) требовал от немецких рыцарей совершенного владения семью рыцарскими искусствами: верховая езда, плавание, стрельба из лука, кулачный бой, соколиная охота, игра в шахматы и сложение стихов. Этот представитель рода Гогенштауфен не чуждался поэтического самовыражения - «Фридрих, первый с таким именем император, был муж весьма ученый и мудрый, любивший пиитов и почитавший и жаловавший их милостями. …Граф Раймон Беренгьер (III,1158-1181) велел своим провансальским пиитам спеть несколько прекрасных песен на провансальском языке в присутствии императора, каковой был восхищен и изумлен прекрасными и потешными вымыслами и ладами стихослагательства, щедро одарил их и сочинил на провансальском языке эпиграмму в честь поочередно покоренных им народов (Жан де Нострдам):

Мне французский рыцарь мил,
Каталонка так и снится,
Генуэзец люб мне был
И кастильская столица,
Я в Провансе полюбил
Песнь, а в Арагоне лица,
У тревизцев пляски пыл,
Перл индийский, что лучится,
Бритта лик меня пленил
И тосканская девица.

Императору Фридриху I Златобородому приписывали также провансальские стихи, восхваляющие двор сира Кастельрани в Тоскане.
Обедневший рыцарь из Жеводана Гильем Адемар (известен в 1178-1217) сочинил «на провансальском языке «Перечень знаменитых дам», который посвятил императрице, жене вышереченного Фридриха» - графине Беатрис (1143-1184) из Верхней Бургундии, богатой и привлекательной девушке.
С 20 по 25 мая 1184 г. Фридрих I устроил турнир. Запись в Марбахских анналах: «Год Господа 1184. Император Фридрих около Майнца собрал значительный королевский съезд, поскольку там собралось более 70 имперских князей. На нём два его сына, король Генрих и герцог Фридрих Швабский, были опоясаны рыцарским мечом».
В нем участвовало от 40 до 70 тыс. гостей из ареала от Испании до Балкан. Генрих фон Фельдеке (ок. 1140/50-ок.1190/1200) сравнил это событие в своей обработке старофранцузской «Энеиды» со свадьбой Лавинии и Энея:
…
Я никогда не слышал о подобном празднике,
Разве что тот в Майнце,
Когда император Фридрих
Посвятил своих сыновей в рыцари.
…
На многие тысячи марок было там съедено и раздарено.
Я думаю, все ныне живущие никогда
Не видели более великолепного праздника.
...
Императору Фридриху было воздано столько почестей,
Что можно без преувеличения рассказывать
Об этом чудеса до самого Судного дня.

«Было много благородных дам, которые прибыли посмотреть турнир, и миннезингеров, которым полагалось воспевать подвиги рыцарей. После этого песни и баллады стали распевать повсюду, и с той поры в Германии особенно полюбили поэзию» (Шарлотта Янг).
Его старший сын Генрих VI (1165-1197) до того, как судьба возложила на него бремя власти с 1190 г., тоже отдал дань стихотворчеству на средневерхненемецком диалекте:
…
Сподобился я тоже
Всей роскоши земной,
Пока была на ложе
Прекрасная со мной.
Вкусил такие радости
Тогда я вместе с ней,
Что я не мог уехать
От этой нежной младости
И предан ей всем сердцем
Был много-много дней.
…
Так женщинам завидно,
Что сплетням нет конца.
…
Во всем ты безупречна.
С тобою мы вдвоем.
В моем ты сердце вечно:
И по ночам и днем.
Мою любовь украсил
Твой ласковый привет.
И я тебе дарую
Оправу золотую,
Дорогой мой самоцвет.
_____
Над государствами я властелин,
Если мне любовь моя - закон.
Если останусь без нее один,
Прах - держава моя, и не нужен мне трон.
Что тогда мне богатство, и слава, и сила!
Когда меня злая разлука сразила,
Скорбь - мое достоянье; мое утешенье - могила.

В моем сердце милый образ вечно.
Не перестану жаловаться слезно.
Со вздохом вняв мольбе моей сердечной,
Она ответит рано или поздно.
Как наградит она пыл мой влюбленный?
Преподнесет мне свой дар благосклонный.
Прежде, чем от милой, отказался я бы от короны.

Грешно не верить моему обету.
Любовь дороже мне всех прочих благ.
Отдать любви я рад корону эту.
Жизнь без любимой - непроглядный мрак.
Без милой не избыть печали.
Без милой мои дарованья пропали.
Горький мой удел тогда - умереть в опале.
_____
Если встретится вам дорогая моя,
Передайте привет от меня.
Когда с нею я был, я властителем был
Необъятных сокровищ и стран,
А теперь нет ее, след прекрасной простыл -
Все рассеялось, словно туман.
Лишь печаль разрастается в сердце моем:
То я в счастье живу, то я плачу по нем,
И все близится гроб с каждым днем.
Всей душою люблю свою милую я,
И корона повсюду со мной -
Обе в сердце моем, на уме у меня,
Но мне тяжко с короной одной.
Прочитав эти строки, мы понимаем, что Генрих выше всех возлюбленных ставил корону, но, как оказалось, потерял при этом радость жизни. К тому же, молодой император слишком часто упоминал могилу, куда и сошел в тридцатидвухлетнем возрасте, заболев скоротечной малярией.

Но до этого он успел жениться. Генрих Гогенштауфен был на одиннадцать лет моложе своей супруги Констанцы де Отвиль (Констанция Альтавилла,1154-1198), последней представительницы норманнской династии на Сицилии. Их брак был заключен в Милане в храме св. Амбросия 27 января 1186 г. в политических интересах - в целях примирения императора Фридриха I Рыжебородого и сицилийского короля Гвильельмо (Вильгельма) II Доброго (1154-1189).

Констанция Нормандская, миниатюра из поэмы Петра из Эболи «Liber ad honorem Augusti sive de rebus Siculis»
Констанцию Нормандскую воспел Дуранте (Данте) Алигьери (1265-1321), белый гвельф, почти что гибеллин, по родовой политической приверженности. Читая «Божественную комедию» (1307-1321), мы находим императрицу в нижнем небе рая, среди музыки, поэзии, живописи и науки. Возможно, только таким образом автор смог отдать дань восхищения ее сыну. Проводница автора Беатриче указывает на нее:
…
А этот блеск, как бы превыше меры,
Что вправо от меня тебе предстал,
Пылая всем сияньем нашей сферы,
Внимая мне, и о себе внимал:
С её чела, как и со мной то было,
Сорвали тень священных покрывал.
Когда её вернула миру сила,
В обиду ей и оскорбив алтарь, -
Она покровов сердца не сложила.
То свет Констанцы, столь великий встарь,
Кем от второго вихря, к свевской славе,
Рождён был третий вихрь, последний царь.

Пер. М. Лозинского. Рай. Песнь III, 109-120

Эти строки требуют небольшого пояснения из «Краткой хроники о королевстве Сицилия»: «Король Вильгельм умер в 1185 (1189) году не оставив наследников. Потому трон ему наследовала королева Констанция, хоть и являвшаяся монахиней («сорвали тень священных покрывал»), но, по предписанию римской курии, освобожденная от своего обета. Она соединилась в браке с императором Генрихом («от второго вихря, к свевской славе»), от которого родила сына именем Фридрих («рожден был третий вихрь, последний царь»), появившегося на свет в 1189 году (1194) в день святого Стефана (26-го декабря)».
Спустя восемь лет после заключения брака у сорокалетней Констанции и двадцатидевятилетнего Генриха VI родился Фридрих, единственный сын. Мать, чтобы пресечь слухи о подмене, рожала в шатре на рыночной площади Джези в присутствии матрон, а через два дня прилюдно кормила сына грудью.
Французский аббат Брантом (Пьер де Бурдей, 1540-1614) в книге «Галантные дамы» (ок. 1585) описал этот эпизод: «Констанция, королева Сицилии, почти всю свою жизнь, с самой юности, прожила в монастыре в девстве и непорочности…; будучи некрасивой и довольно поблекшей, она, тем не менее, решила приобщиться к плотским радостям и даже разрешилась ребенком в пятьдесят два года, пожелав притом сделать это публично». Вне сомнения, Брантом воспользовался не самым достоверным и благожелательным источником, но вот какого мнения он о Фридрихе: «Из мальчика этого вырос великий государственный деятель».
По случаю рождения долгожданного наследника монах и хроникер Петр из Эболи (Петрус Эболийский, изв. в 1196-1220) в поэме на латыни «О делах Сицилийских, или Книга в честь Августа» в 1196 г. написал в подражание Эклог Вергилия:
…
О, долгожданный мальчик, эра обновления времен.
…
Радуются горы, тучнеет иссушенная земля,
Многократным урожаем поле воздает за посеянное.
…
Живи, излучающий свет, сияй, как вечное солнце.
Из колыбели ты освещаешь этот темный день.

Петр в этой поэме в конце второй книги описывает рождение Фридриха II и свои «предчувствия», т. е. мистически-эсхатологические ожидания, характерные для конца XII в. Именно здесь начинается процесс обожествления последнего швабского императора,  которого он впервые назвал «изумлением, чудом мира». Впоследствии космические эпитеты часто употреблялись по отношению к нему: Марквард фон Рид славил его власть над Вселенной после въезда в Иерусалим в 1228 г.; аббат Николай из Бари в проповеди в честь возвращения из святой земли в 1229 г. в кафедральном соборе в Битонто назвал его солнцем земли: «Он велик благородством, образец для земного круга, украшение людей, светоч в общении и начало всякой законности».
Придворный нотарий Николай де Рокка восклицал: «Велик повсюду Цезарь, могуществу которого дивятся солнце и луна»; Петр делла Винья продолжал в том же стиле: «Его обожают земля и море, ему рукоплещут небеса, ибо он Божией милостью император…непрестанно правящий миром». Греческий поэт Георгий из Галлиполи (Апулия), писавший гибеллинские по духу стихи на рубеже 1230-1240-х гг., употреблял те же сравнения.
Зимой 1240 г. сторонники императора сочинили стихи:

Провиденье желает, и показывают звезды и птичий полет:
Вскоре Фридрих, молот мира, воистину грядет!
Рим, издавна мятущийся, заснувший в старом заблуждении,
Будет разбит и никогда не станет главой земного круга.

Генрих VI обратился к цистерцианскому монаху-пророку Иоахиму Флорскому (Джоакино да Фьоре, 1132-1202), известному своей эсхатологической концепцией истории, с вопросом о будущем своего ребенка и получил ответ: «О, король! Мальчик твой разрушитель и сын погибели. Увы, Господи! Он разорит землю и будет угнетать святых Всевышнего». Трудно судить о том, насколько эти слова запрограммировали судьбу Фридриха.

II. Предшественники-патроны куртуазной поэзии и дамы трубадуров в южной Франции и Арагоне

«Стихотворения…, сочиненные как мужчинами, так и женщинами,… по большей части дворянами и владетельными государями, влюбленными в королев, императриц, герцогинь, маркиз, графинь и прочих владетельных особ и благородных дам, мужья которых почитали за счастье, когда пииты обращались к ним с какой-нибудь новою песнью на родном провансальском языке. Наипочетнейшим вознаграждением, какое могло быть оказано сиим пиитам, было то, что их одаряли сукном, конями, оружием и деньгами, по каковой причине они весьма часто преподносили поэмы своим меценатам и тем, кто оказывал им почести и милости» (Жан де Нострдам).
«Любовь имела совсем особую форму в Провансе между 1100 и 1328 годом. Там существовало твердое законодательство об отношениях между полами в любви. …Эти законы любви прежде всего совершенно не считались со священными правами мужей. Они не допускали никакого лицемерия. Принимая человеческую природу такой, как она есть, законы эти должны были давать много счастья» (Стендаль).
Юный Фридрих, по иронии генеалогии, доводился троюрным дядей Дальфину Альверьня (Дельфин, Дофин Оверни, Роберт, ок. 1150-1235), сыну Гильема VII Молодого (1169), графа Альверньи и графини Маркизы д'Альбон (1196). После смерти отца стал графом Клермон-Монферрана, а родовое имя Дальфин получил от деда со стороны матери, графа Гига VI д,Альбон (1090/1100-1142).                                    

«Дофин Овернский, граф Оверни, одним был из куртуазнейших на свете рыцарей, из самых сведущих в законах вежества, самых щедрых и искусных во владении оружием, наиболее знавших толк в любви, куртуазном ухаживании и во всевозможных изящных деяниях, самый умный и самый разумный, всех лучше слагавший сирвенты, прения и куплеты, и лучший мастер вести беседу, хоть шутливую, а хоть и серьезную. И из-за щедрости своей лишился он больше, чем половины своего графства, благодаря же уму и расчету все сумел воротить, да немного прихватил еще и лишку» (Жан де Нострдам):
…
Король, мой дух возбужден
Тою, чье слово - закон,
Ибо любовь такова,
Что дама всегда права.

Возможно, что дамой являлась Комтор де Тюренн (1165-?), старшая из трех знаменитых дочерей виконта Раймона II (1143-1191) де Тюренн и Аэлис де Кастельно (ок.1150-?): «Дофин же Оверньский был в то время возлюбленным доны Комторы, дочери виконтовой, красотою славившейся и благородством. Всякий раз, как приезжал Дофин, Эн Пейре Пелиссьер снабжал его деньгами и во всем угождал, чего тот не пожелает. Когда же пожелал Пейре Пелиссьер получить деньги обратно, то Дофин заплатить отказался и уклонился от вознаграждения за услуги, какие тот ему оказывал. Перестал он также посещать даму и наведываться в те места и не посылал ей больше писем и гонцов» (Жан де Нострдам).
Родственные связи Дальфина с известными среди трубадуров семьями впечатляют: его дядя граф Гуго VII д,Альбон (ок. 1125-1162), Дофин Вьеннуа женился около 1155 г. на Беатрис дель Монферрато (Беатриц, Беатриса, 1142-1228), дочери маркграфа Гильема V Старого (1115-1191) дель Монферрато и Юдифь Бабенберг (ок. 1118-пос. 1168).
Тетя Дальфина Беатрис д,Альбон (ок.1135-ок.1178), Дофине Вьеннуа сменила «провансальскую Сапфо» - Беатрис де Диа (1140-после 1175), став после 1175 года второй супругой Гильема I де Пуатье (ок.1145-1189) графа Валентинуа и сводного двоюрного племянника Альеноры Аквитанской (Алиенора, Элеонора,1121-1204).
Любовь к книгам толкнула Дальфина Альвернья на грабеж монастырских библиотек. Этьен де Бурбон (XII в.) в книге «О различных предметах, проповеди достойных» отзывался о нем так: «Был он одарен природой проницательнейшим умом и достиг весьма преклонного возраста. …Он написал множество сочинений о королях, властителях и жизни различных людей своего времени и на протяжении сорока лет заботился и старался, не считаясь с расходами, собрать у себя книги всех существующих на свете вероучений». Впрочем, истинным книголюбом он не был, ибо в конце жизни, указав на еретические книги в библиотеке, велел их сжечь. За талант и призыв к сословному равноправию в любви пользовался уважением песнопевцев и покровительствовал многим из них:
…
Сердце с сердцем равноправно.
Я б на имя не глядел
И призвать бы донн посмел

Любовь достойным отдавать,
А званьями пренебрегать:
Мы все - один Адамов род!

В жизни слова графа Клермона расходились с делом. Бедный рыцарь из замка Пейроль (ок.1160-1220) в его окружении недаром написал строки:
…
Но Дальфин - совсем другой:
Он, Любовь, для славных дел
Вас бы позабыть умел.

Пейроль ухаживал за младшей сестрой покровителя - Белиссендой Альвернья (Ассалид, Сейль,ок.1155-пос.1182) по прозвищу «Клаустра», т. е. «сбежавшая из монастыря». Оставшись вдовой с двумя детьми после смерти мужа виконта Геракла III де Полиньяк (ок.1135-1175), она вступила во второй брак как вторая жена с Бераудом IV (ок.1125-1183), сиром Меркура: «Эн Пейроль крепко ее любил, и Дофин, которому весьма нравились кансоны, какие тот слагал в честь сестры его, умел перед него слово за него замолвить, и так сделать, чтобы они и ей понравились. И дама полюбила Пейроля, и с ведома Дофина даровала ему любовную усладу. …Возревновал Дофин, считая, что она к трубадуру милостивее, чем подобает, и отставил он Пейроля, удалив от себя» (Жан де Нострдам).
Пейроль выразил отчаянье в стихах:
...
Долго Донны светлый взор
Я готов был воспевать,
Но в награду мог стяжать
Только боль обиды злой, -
Дайте ж наконец покой!

Бернарт де Вентадорн (ок. 1125-1195) писал о Дальфине:
…
Овернец, правда, ласков был порой,
Очей Отрада тоже обласкала.

Очей Отрада! Случай мой чудной,
Все чудеса - затмили вы собой,
Вы, чья краса столь чудно воссияла!
…
Донна! Я вас величаю -
Навеличаться не чаю.
Кто же Отрадой очей не сочтет
Ту, чьих достоинств никто не сочтет!
…
Очей Отраду чтил,
Ей песни посвятил, -
Я только этим жил -
А то бы мир постыл.

Этим сеньялем названа жена Дальфина Гильяметта де Комборн (ок.1155-1199), дочь виконта Арчимбауда V де Комборн (1115-1187) и графини Журден де Перигор (1135-?).  Ее красотой вдохновлялся также один из четырех владельцев замка Юссель - Ги д,Юссель (Гильем, Эмон, изв. в 1195-1209).

Герб Лиможа

Бозон, ок.1135-1199). Он был виконтом Лиможа и Сегюра, сыном Адемара IV де Комборн (1110-ок.1148), виконта Лиможcкого и виконтессы Маргариты де Тюренн (ок.1117-1173):
…
Тверд мой рассудок, как кристалл,
Хоть и его поколебал
Лиможца с Ричардом разлад,
Немало принеся утрат;
Чтоб на потомков зло не пало,
Пусть подчиниться поспешат
Сегодня королю вассалы.
Бертран де Борн

Герб Вентадорн
Кстати, Маргарита де Тюренн-Комборн, дочь виконта Раймона I де Тюренн (ок.1070-ок.1137) и графини Матильды де Мортен дю Перш (ок.1074-1143), овдовев, в 1148 г. стала женой виконта Эйбла III де Вентадорн (ок.1108-1170). Он был сыном Эйбла II Трубадура (ок.1096-1147), а также дядей Ги д,Юсселя и первым покровителем Бернарта де Вентадорн: «И он поверг свою супругу виконтессу в великое огорчение и печаль, - велел расстаться с Бернартом, дабы он покинул его владения».  Виконтессе Маргарите де Тюренн-Вентадорн посвятил строки своей песни юный Бернарт:

…
Нет, не вернусь я, милые друзья,
В наш Вентадорн: она ко мне сурова.
Там ждал любви - и ждал напрасно я,
Мне не дождаться жребия иного!
…
Но я любви не удивлюсь моей, -
Кто Донну знал, все для того понятно:
На целом свете не сыскать милей
Красавицы приветливой и статной.
Она добра и нет ее нежней, -
Со мной одним она строга, пред ней
Робею, что-то бормоча невнятно.

В 1150 г. Маргарита развелась с виконтом Эйблом и в том же году в третий раз вышла замуж как вторая жена за Гильема VI Лесоруба Из Железа (Тайлефер,ок.1115-1180), графа Ангулема. Их внучка Изабелла Ангулемская (1186-1246) в 1200 г. стала второй женой Иоанна Безземельного (1166-1216), короля Англии с 1199 г. и матерью третьей жены Фридриха II Гогенштауфена.

Герб Ангулема

Бертран де Борн (1140-1215), виконт Аутофорта писал в сирвенте:

…
С тех пор как с Перигором договор
Скрепили Вентадорн, Комборн, Сегюр,
Но также и Турень, Гурдон, Монфор,
Стал горожанин боязлив и хмур.

В этих строках перечислены семейства, состоящие в сложных родственных связях, но объединяет их еще одна причина - дамы, воспевавшиеся трубадурами.

Карта Лимузина

Виконтесса Раймонда де Тюренн-Риберак (1135\45-?), с 1155/60 гг. жена Элиаса VI Таллейрана (до 1140-1211), графа де Перигор. Воинственный виконт-трубадур писал о нем:
…
Вот Таллейран, бессилен, вял,
Пропал воинственный запал,
Стал лежебокою солдат -
В домашний кутаясь халат,
Он, как ломбардец, копит сало:
Пусть за отрядом в бой отряд
Идут - он подождет финала.

Видимо, дама предпочитала жить в замке Монтаньяк (ныне в департаменте Дордонь есть два замка с подобным названием), поэтому нам она известна под именем, данным ей Бертраном де Борн - Маэут де Монтаньяк:

Столь она величава,
Возвышенна и нелукава,
Что о ней гремящая слава
Для всех прочих дам - как отрава.
…
Высшего в ней чекана
Все: свежа, молода, румяна,
Белокожа, уста - как рана,
Руки круглы, грудь без изъяна,
Как у кролика - выгиб стана,
А глаза - как цветы шафрана.
…
Высшей доблести грани
В сердце зрит она, а не в сане;
С Пуатье, Сарагосы, Бретани,
И Тулузы не взявши дани,
Низость в складках богатой ткани
Видит - и благородство в рвани.

Герб Комборн-Тюреннов

Муж Раймонды-Маэут доводился кузеном по матери известной нам Гильяметте де Комборн Очей Отрада и ее старшему брату виконту Элиасу  V (1187) де Комборн, до 1184 г. вступившего в брак с тоже уже знакомой нам Комтор де Тюренн.

В 1184 г. их младший брат Арчимбаут VI де Комборн (пос. 1229) женился на Гвискарде де Боже из Нижней Бургундии. Гвискарда (Гюискарда, до 1160-до 1219), дочь Гуго де Боже (ок. 1144-до 1160), младшего брата Гумберта IV де Боже (Эмбера,1142-1202). В свою очередь, воспевалась Бертраном де Борн под сеньялем Лучше Всех. В 1222 г. ее двоюрная племянница Аньес де Боже (Агнесса,ок. 1200-1231) вышла замуж за Тибаута IV Трубадура (Тибо,1201-1253), графа Шампани и будущего короля Наварры:
…
Дары, щедроты, милость в каждом жесте
Любовь лелеет, словно рыб - волна,
Мила любезность ей, благие вести,
Но также - двор, турниры, брань, война:
В ком тяга к высшей доблести сильна,
Не оплошай, ибо судьбой она
Нам послана с доной Гвискардой вместе.
____
Пусть еще мне будет дан
Лучше Всех прелестный стан,
Обнажить хотят который
Руки более, чем взоры.

Уроженец  Дордони из замка Риберак, мастер «темного» стиля  Арнаут Даниэль (ок.1150-1210) и Кастеллоза, знатная дама из Альверньи тоже посвятили ей строки:
…
К Лучше Всех шлет
Сей сплот
Слов и мотива
Арнаут учтиво.
_____
Ты б к Самой Лучшей шел
И песню спел, посол,
Как некто предпочел
Мне ту, с кем не чета я.

Известно, что это восхваление вызвало ревность графини де Перигор и разрыв отношений с виконтом Аутофорта. В оправдание Бертран написал знаменитую песню о красавице, наделенной лучшими достоинствами внешности, ума и нрава знакомых ему дам:

Дама, мне уйти велит
Ваш безжалостный приказ.
…
Будет ново
То, что в каждой образцово,
Взять себе - вот лучший план!

Начал он, конечно, с самой Маэут де Монтаньяк:
…
Кто, как вы, меня пленит?
Нет! Такой услады глаз,
Столь прекрасной без прикрас,
Встретить не могу я.

Маргарита де Тюренн была младшей сестрой деда, а Раймонда-Маэ де Тюренн - троюрной тетей старшего брата и трех сестер, «обладательницами всей земной красоты»: Раймона III де Тюренн (1164-1215), Комтор де Тюренн-Комборн, Марии Маргариты де Тюренн-Вентадорн (ок.1167-пос.1225) и Аэлис де Тюренн-Монфор (Аликс, Элида, Лусия,ок.1169-пос.1214). Раймон III тоже писал стихи: «И граф де Родес, и виконт Тюреннский, и добрый Дофин Овернский…, обмениваясь стихами, прениями и строфами». С двумя младшими сестрами Марией и Аэлис мы познакомимся ближе благодаря де Борну:
…
Дама Аэлис, дурман
Вашей речи сладок, прян -
Средство, чтоб не знать позора
Даме в ходе разговора.

Предположительно, ее первым мужем был троюрный кузен - сын Манье де Тюренн (Анн,ок. 1105-до 1180), старшей сестры их деда - виконт Гильем де Гурдон (Понс, ок. 1124-ок. 1189). Ему Бертран де Борн посвятил строки сирвенты:
…
Гильем Гурдонский, хоть звучал
Набат ваш выше всех похвал,
Я б вас любил сильней стократ,
Не подпиши вы тот трактат:
Теперь не избежать скандала -
Вас два виконта норовят
В него втянуть, ждут лишь сигнала.

Герб Гурдонов

Гильем был убит в одной из многочисленных войн с Ричардом Львиное Сердце. За его смерть отмстил сводный младший брат Бертран де Гурдон-Салвиак (до 1143-1199), смертельно ранив короля арбалетной стрелой.
Аэлис де Тюренн вступила во второй брак с Бернартом де Казнак (пос. 1214), сеньором Монфора в Дордони. В «Жизнеописаниях трубадуров» рассказывается об ее отношениях с виконтом Раймоном Джорданом де Сент-Антони (изв. в 1178-1195) из Руэрга. «Госпожа Аэлис де Монфор, юная, красивая и изящная женщина, велела известить его о том, что он должен быть счастлив, поскольку она его любит, и что вместе с ней и ее любовью ему будет легче переносить горе. Она в очень изящной форме сообщила ему: «Я прошу Вас и взываю к Вам в надежде, что Вы милостиво согласитесь посетить меня». …Она устроила ему великолепный прием, радуясь оказанной ей чести. Джордан также находился в веселом настроении и наслаждался почетом, который ему оказывала графиня. Она же восхищалась, найдя в нем множество добродетелей, и не сожалела об обещанной ему любви. Виконт быстро расположил ее к себе и стал умолять ее о любви, чтобы убедиться в искренности ее намерений. Он сказал, что ее имя навеки записано на скрижалях его сердца. И дама сделала его своим рыцарем, приняла от него клятву верности, обняла его и поцеловала. Она дала ему также кольцо со своей руки, символ верности и поруки. Удовлетворенный и радостный покинул Раймон Джордан гостеприимный дом Аэлис де Монфор. В честь своей дамы он сочинил известную песню:

В мольбе склоняюсь я пред Вами,
Пред той, которую люблю.
_____
- Господь, но Монфора жена
Элида - как розы бутон,
Слюнявить ее не резон:
Живая в ней прелесть видна!
Монах из Монтаудона (изв. в 1180-1210)

Мария де Тюренн с 1191/5 г. стала второй женой Эйбла V де Вентадорн (1171-до 1236), внука покровителя Бернарта де Вентадорн. Рыцарем виконтессы был Юк IX (Гуго,1163-1219), граф Лузиньяна с 1172 г. и Ла Марша с 1203 г., погибший при Дамиетте в пятом крестовом походе (1217-1219). Гаусельм Файдит называл его в стихах Эмеральдом (Изумруд).

Она покровительствовала Монаху из Монтаудона (Пейре де Вик) из Орильяка и Гаусельму Файдит (ок.1150-1220) из рыцарской семьи Юзерша в Лимузине, служившей Тюреннам. Гаусельм в благодарность воспел ее в двенадцати песнях как Прекрасную Надежду:
…
А Донны обаянье!
Ее очей сиянье,
Ее дары и кроткий нрав!

Пускай звучит мой стих,
Нежданным счастьем нов,
Среди бесед живых
При лучшем из дворов,
Где для сердец людских
Священны предписанья
Любви - источника всех прав.
…
Был полон услад
Этот час предзакатный.
Бель-Эспер, мне взгляд
Подарив столь понятный,
Прорвал цепь преград,
Сделав шаг безвозвратный.
…
Та, кем я был убит,
К жертве благоволит.

Кого не пленит
Доблестей список сводный:
Взор смел и открыт,
Полон силы природной;
В поступках сквозит
Строй души благородной;
Род гордый и знатный;
Дамой нежной и статной
В служенье я взят.
…
Достался мне клад
Редкий, невероятный:
Сам душевный склад
Ее - столь деликатный,
Что встречи сулят
Родить, слуху приятный,
Поток полноводный
Слов и музыки, сродной
Той, что утолит
Жажду; чьей речью сыт
Станет мой ум голодный.
…
Дама Мария, вид
Ваш хоть кого сразит,
А прием благородный
Вежеством столь знаменит,
Что и владык пленит.
...
Мария, Дама благая,
Вам эти нравы претят,
Радует всех, привлекая
К себе, ваш душевный склад.

Бертран де Борн, Гаусберт де Пойсибот (изв. в 1220-1231) из Лимузина, Понс де Капдьюэл (изв. в 1190-1237) тоже пели о ней, Гираут де Калансон (изв. в 1202-1212), жонглер из Гаскони адресовал ей строки:

Речь покоренного вами певца,
Дама и друг мой, сеньор и оплот,
О третьей, и меньшей, любви пойдет,
О том, как она, умы и сердца
Пленяя, вторгается чрез посла
В жизнь принцев, маркизов, графов, в дела
Владык и, неправым судя судом,
Властно настаивает на своем.

Мария де Тюренн-Вентадорн вместе с двоюрным дядей мужа Ги из замка Юссель, что севернее Вентадорна, написала прение:
…
- На Мария, изящный слог
Позабыт мной, как и мотив
Сладостный, но на ваш призыв
Я откликнусь десятком строк.
Итак, дать обязана Дама взамен
Любви - любовь, ту назначив из цен,
Чтоб равенство соблюдал договор
Без счетов, кто кем был до сих пор.

- Ги, влюбленный, подав намек
Даме, должен быть терпелив
И благодарить, получив
Милость в должном месте в свой срок;
Пусть просит, не поднимаясь с колен:
Она - и подруга, и сюзерен
Ему; превосходство же ей не в укор,
Поскольку он - друг ей, но не сеньор.

- Дама, или вам невдомек,
Что учтива, как друг учтив,
Дама быть должна: ведь порыв
Одинаковый их увлек;
Если ж попала она к нему в плен,
Пусть подчиняется, из-за измен
Не начиная с возлюбленным ссор, -
Должен быть весел всегда ее взор.

Три трубадура упоминали имя доны Аламанды. Например, Бертран де Борн адресовал ей строки, говоря о Ричарде Львиное Сердце:

Представьте, н, Аламанда, я на грани
Любви к злодею…

А также Арнаут Бернарт (пос. 1222) из Гаскони, младший брат Гираута V (1219), виконта де Фрезансак и графа де Арманьяк:
…
Гвискарда с Аламандою, без спора,
Приятны…

Лимузинец Гираут де Борнель (1160-1215) «влюблен был в некую даму гасконскую по имени дона Аламанда д,Эстанк. Дама эта, всеми весьма чтимая за ум, благородство и красоту, охотно принимала ухаживания Гираута и снисходила к его мольбам по той причине, что великую славу о ней, о достоинстве ее и чести разносил он песнями своими, доставлявшими ей великое наслаждение» (Жан де Нострдам). Утратив ее расположение, Борнель просил о примирении с ней даму-тезку Аламанду в тенсоне, начинающейся словами:

Друг милый Аламанда, как в тумане,
Я обращаюсь к вам, узнав о плане
Сеньоры вашей, что, меня тираня,
Жила и вот сейчас стоит на грани
Злодейства, ибо ею же в обмане
Я обвинен:
Уверен, что в неравной этой брани
Останусь побежден.

Документально существование Аламанды д,Эстанк не подтверждено, но у графа Юка IX де Лузиньян «Изумруда» была старшая сестра Аламанда де Лузиньян (до 1162-?). Она по возрастным и общественным меркам вполне соответствовала кругу общения виконтесс Марии де Вентадорн с Гвискардой де Комборн и этих трубадуров.

Третьим знатным стихотворцем того времени и региона был Генри I де Милло (Анри, Энрик, 1175-1221), граф Родеса, виконт Карла и Крессель: «Граф де Родес был доблестный рыцарь, весьма ладный и к тому же трубадур» (Жан де Нострдам):
…
Юк де Сент Сирк, я был не прав,
Вас одаряя кошельком,
Когда пришли вы босиком, -
Я не учел ваш низкий нрав.
За те же деньги не грешно
Держать двух рыцарей звено.
Но если б вам коня мой выдал полк, -
Не дай-то Бог! - Вы стали бы, как шелк.

Юк де Сент-Сирк (изв. в 1217-1253) писал: «Изысканная любовь для мужчины - это достижение небесных высот через женщину».

Решающую роль в формировании художественных вкусов поэтичного венценосца с Сицилии сыграла его первая супруга. 15 августа 1209 г. в Кафедральном соборе Палермо четырнадцатилетний Фридрих вступил в брак с тридцатилетней вдовой Констанц Арагонской (1179-1222), дочерью короля Арагона Альфонса II Целомудренного (Раймон Беренгер,1157-1196) и Cанчи Кастиль (1155-1208).
Если судить по предпологаемому изображению Констанции Арагонской в обители аббатства Казамари, то она не блистала молодостью и красотой: узкий лоб и висячий нос в сочетании со скошенным подбородком, унылый большегубый рот. Ее первый сын Ласло от Эммериха II (Имре,1174-1204), короля Венгрии и Хорватии, рожденный в 1199 умер в 1204 г. Нетрудно догадаться, что зрелая Констанция (к тому же, состоявшая в шестой степени родства с Генрихом VI) перенесла на юного мужа материнские чувства. Безусловно, Фридрих не остался нечувствителен к этому. Арагонская инфанта постаралась довершить воспитание «совершенного рыцаря» и, как старшая дочь Альфонса II и сестра Пейре II, выросшая в культурной атмосфере южной Франции и Пиренеев, со знанием дела приобщила к ней своего любознательного супруга.

«Что касается культуры, то она была одной из самых утонченных во всем Христианском мире, исключая, быть может, культуру Византии; впрочем, у этих двух культур было много общего. Высоко оценивается там философия; поэзия и куртуазная любовь восхваляются, как замечательные интеллектуальные достоинства в обществе элегантном и блестящем» (Рене Нелли).
«Все, что до нас сохранилось от этой своеобразной цивилизации, сводится к стихам, и притом еще рифмованным самым причудливым и сложным образом; не надо удивляться, если сведения, получаемые нами из баллад, сочиненных трубадурами, смутны и не отличаются точностью. Был найден даже брачный контракт в стихах… Любовь вместе с весельем, празднествами и удовольствиями царила в замках счастливого Прованса…в течение двух веков составляла счастье высших кругов» (Стендаль).
«Из Франции, Италии, Каталонии, Арагона и Португалии трубадуры ехали в Монпелье, Тулузу, Каркассон и Фуа с целью узнать новые способы стихосложения и помериться силами с королями-поэтами и принцами-стихотворцами, с Ричардом Львиное Сердце, Альфонсом Арагонским и Раймондом Тулузским» (Отто Ран).

В Барселоне принимали окситанских и провансальских трубадуров и жонглеров:
…
Вдаль я не ездок,
Но сам король на пир увлек.
Гираут де Борнейль (1138-1215)
…
Вот был бы взыскан щедрым даром я -
Конем могучим, - я б для короля
Под Балагьером нес дозоры чутко.
Пейре Видаль

Преданный арагонскому двору трубадур Пейре Видаль (изв. в 1175-1215) доехал аж до Эстергома в Венгрии, посланный к Констанции своим тезкой Пейре II Католиком. Ее свекровь Аньес де Шатильон-сюр-Луен (1154-1184) доводилась по матери четвероюрной кузиной Фридриху II Сицилийскому.

В свое время первый князь Оранжа Бертран де Бо (1110-1181) в бою спас жизнь юному Альфонсу II, а в 1181 г. король предал своего вассала, заключив договор с его противником тулузским графом Раймоном V. Это послужило поводом для сирвенты Раймбаута де Вакейрас:
Я удивлен, что король подумал о мире или перемирии.

Если он хочет добиться славы,
Он не должен покидать вассального князя,
Чтобы восстановить земли графа,
Самого нечестивого соседа.
Пер. Е. Сизовой

Гильем I де Бо (1155-1218), принц Оранжский, чей род имел прославленные  поэтические традиции: дядя - граф и трубадур Раймбаут III д,Ауренга (Рэмбо Оранж, 1147-1173), творивший под сеньялем Линьауре (Из золотого рода), родители - трубадурка Тибург де Ауренга (ок. 1130-после 1198) и меценат Бертран де Бо:
«Сделался эн Раймбаут (де Вакейрас) жонглером и долгое время оставался при Гильеме Баусском, князе Оранжа. … и принц Оранский весьма его ублажал, возвышал и чтил и представил многим куртуазным сеньорам, прося любить и жаловать. …Гильем Баусский, принц Оранский, ограбил на одной из своих дорог француза-купца и отнял у него много добра. Пожаловался купец королю Французскому, каковой ему отвечал, что не добиться-де права. …И вернулся Гильем Баусский нищий и разоренный восвояси и грабить отправился Адемара де Пуатье владенья, называемые  Остейлья. Когда же возвращался вниз по Роне, то попал в плен к адемаровым рыбакам. И вот тогда Раймбаут де Вакейрас, с коим прозвали они друг друга «Бритт», такие строфы сложил» (Жан де Нострдам):

- Все просят, Бритт, за то на вас напасть,
Что на подъем вы были столь легки.
И вдруг назад; попав, как вы, в тиски,
Любой погиб бы; вас ругают всласть,
Но ваша знатность ставит всем препоны;
Эстельцы, коль французами им стать,
Отмстили б вам, но любит тишь да гладь
Король и, вам спустив, презрел законы.

- Что, эн Раймбаут, я не пойму за страсть
Меня хулить, рассудку вопреки;
Иль с эн Пейролем наперегонки
Торопитесь скорей в безумье впасть?
Пора уж вам к владыке Барселоны
Идти, и к тем, с кого б могли взимать
Деньгу и тряпки, что носила знать.
…
Мне дал приют мой Бритт средь крепких стен,
Но Бог велел Оранж и Монтлимар
Покинуть, чтобы тем избегнуть кар.

Гильем I де Бо летом 1216 г. попал в плен к авиньонцам-катарам, которые в июне 1218 г. заживо содрали с него кожу и изрубили на куски.
В 1182 г. по политическим мотивам Бертран де Борн разразился словами сирвенты: «Арагон, Каталония и Ургель стыдятся своего трусливого короля, который прославил себя в своих песнях и который серебряные монеты ставит превыше чести!»:
…
Мной почитаема корона
Того, кто с войском с Арагона
Пришел сюда на бранный труд;
Но в нем самом не все в порядке,
Он по натуре груб и лют.
…
Мне рта приличья не заткнут,
Для правды дружба не препона:
Я от беарнского Гастона
Узнал, что он еще и плут:
Взяв деньги с тем, чтоб после схватки
Избавить рыцарей от пут,
Он, вместо выкупа, под спуд
Их положил, и взятки гладки.

Соврать жонглеры не дадут:
Звучала долго их кансона,
Ответного не слыша звона,
А каждый был раздет-разут;
При них евреям под задатки
И Артюзет, придворный шут,
Был отдан - так себя ведут
Злодеи, что на деньги падки.

Тесть Фридриха «король Арагонский, тот, что владел трубадурским художеством, прозывался Альфонс и был первым королем Арагона». Альфонс II Трубадур дружил с Ричардом Львиное Сердце, поддерживал переписку в стихах по-провансальски с Раймоном Роджьером Влюбленным (1155-1223), графом де Фуа. Совместно с Гираутом де Борнейль из Лимузина написал тенсону о том, что женщина бесчестит себя, если берет в любовники более богатого мужчину. Воспевал даму сердца - вдову троюрного кузена Роджьера II Тайлафера (ок.1145-1194), виконта Безье:
…
- Прекрасный друг, вернись,
Молю, отдай мне сердце.

Пер. Е. Сизовой

Виконтесса Безье и Каркассона Азалаис де Бурлац (Аделаида, 1199), дочь Констанции Французской (ок. 1124-1180) и ее второго мужа графа Тулузы Раймона V (1134-1194).
«Пейре Видаль весьма был огорчен смертью доброго графа Раймона Тулузского и впал в великую печаль, и облачился он в черное платье, а всем своим коням обрезал хвосты и уши, обрил себе голову и слугам своим приказал сделать то же самое, бороды же и ногтей стричь не велел. …Распорядился король (Альфонс II Арагонский) платье и оружие приготовить для себя и для него; нарядился эн Пейре Видаль и был весьма доволен, и вот тогда сложил он кансону» (Жан де Нострдам):
…
Мне петь от тоски невмочь,
Ибо недужен мой граф.
Король зато жив и здрав
И столь до песен охоч,
Что новую я сложу:
С ней в Арагон отряжу
Гильема, и Бласко тоже,
Их вкусы в музыке схожи.

Азалаис де Бурлац держала двор любви в Пуавере недалеко от Монсегюра, «целомудренный и грациозный, так как скипетр находился в руках Аделаиды» по словам влюбленного Арнаута де Марейль, клирика по образованию. «И графиня его не отвергла, мольбы его приняла и вняла им. Подарила она ему богатое платье, оказала великий почет и дозволила воспевать ее открыто и дерзновенно» (Жан де Нострдам):
…
И примется изображать
Мне светло-золотую прядь.
И стан во всей красе своей,
И переливный блеск очей,
Лилейно-чистое чело,
Где ни морщинки не легло,
И ваш прямой, изящный нос,
И щеки, что свежее роз,
И рот, что ослепить готов
В улыбке блеском жемчугов,
Упругой груди белоснежность
И обнаженной шеи нежность,
И кожу гладкую руки,
И длинных пальцев ноготки,
Очарование речей.

…
Ах, Донна милая, когда ж
Найдет поклонник верный ваш
Приют иль просто уголок,
Где б свидеться он с вами мог,
Чтоб этот нежный стан обнять,
Чтоб вас ласкать и миловать,
Вам целовать глаза и рот,
Теряя поцелуям счет,
Сливая все в одно лобзанье
И радуясь до бессознанья.

Из ревности арагонский король «возвел поклеп на графиню из-за благосклонности ее к Арнауту. И сам он ей такое говорил и других тоже заставлял, что та рассталась с Арнаутом»:
…
Тешились мысли мои,
О печали забыв,
Но дама, чей стан красив,
Чье сердце кротко и нежно,
Сказала, что безнадежно
К ней взывать о любви.

Он уехал  к другу, сиру Монпелье:
…
Стань, песнь, маркизу Гильему мила,
Сошлись Благородство и Слава в нем,
Готов для тебя в Монпелье прием.
_____
Пусть иной не богат,
Но он бережней клад
Чести, коль с ней знаком,
Спрячет в свою суму,
Чем неучтивый хват,
Лезущий напролом
С верой, что все кругом
Принадлежит ему.

Ему вторит Раймбаут де Вакейрас (изв. с 1180-1207):
…
Внушил Арагонец страх
Мне и испортил досуг,
Не то б я нашел подруг
На каркассонских холмах,
Где для любви благотворен
Самый пейзаж, где просторен
И вежества полон двор,
Где граф в чести и комтор.

«Она дала тебе любовь, а ты захватил у нее два города и сто замков» - так в сирвенте упрекал Альфонса II, ставшего сюзереном виконтессы Безье, ненавидевший его Гильем де Бергедан (1130-1196), виконт из Сердани, изгнанный за вероломное убийство из своих владений. «Слагал он добрые сирвенты, одних понося, других вознося» (Жан де Нострдам).

Тулузские родственники Азалаис тоже прославились покровительством поэзии: «Однако ради трубадурского художества, коим он владел превосходно, и словесного дара его,…был он в чести и почете у графа Тулузского, с коим прозвали они друг друга «Аудьярт». И граф его жаловал платьями, лошадьми и оружием, по нуждам его» (Жан де Нострдам).
Брат Азалаис Раймон VI («Раймон может сравниться лишь с императором») состоял в последнем шестом браке с 1203 г. с Леонор Арагонской (1182-1226). А племянник Раймон VII в первом браке с 1211 по 1230 гг. с Санчей (1186-1241) - младшими сестрами Констанции Арагонской:
…
И тулузскому графу, уж верно, не грех
Запасаться отвагой, да более всех.
Он владенья свои отдает без помех,
А потом не заштопаешь этих прорех!
Сордель

Прабабушка Марии де Монпелье - Сибилла дель Васто (до 1146) являлась кузиной Аделаиды дель Васто (1072-1118) из Савоны (50 км от Генуи) в Лигурии, и поэтому Мария и Фридрих II были пятиюрными кузенами.
Другой его шурин, Альфонс Беренгер Арагонский (1180-1209), известен с 1195 г. как Альфонс II, граф  Прованса, Мило и Родеса. Будучи младшим братом Констанции сопровождал ее в августе 1209 г. на Сицилию во главе пятисот рыцарей. Надо добавить, что именно это «вооруженное приданое» заставило согласиться на брак окруженного враждебными баронами жениха. К сожалению, младший шурин и большая часть отряда умерли в Палермо от эпидемии дезинтерии вскоре после приезда.

1170-1242), графиня Форсальквер, дочь Раймона I де Сабран и графини Гарсенды I де Форсальквер. Она прославилась как Гарсенда Прованская, короновавшая в октябре 1196 г. «венцом, изготовленным из сорока золотых и серебряных монет короля трубадуров»(Отто Ран). «Одна из самых ярких женщин в окситанской истории», признавшаяся в любви Ги де Каваллону (изв. в 1200-1229). «Знатный сеньор из Прованса,…галантный рыцарь, щедрый и куртуазный, весьма любимый дамами, да и всеми вообще, добрый воин. Слагал он добрые тенсоны и куплеты, частью любовные, частью веселые. Полагали, что он - возлюбленный графини Гарсенды, жены графа Прованского» (Жан де Нострдам). В 1225 г. Каваллон получил титул виконта за заслуги в дипломатии.  Его ответ даме демонстрирует незаурядный дар в этой области:
…
Донна, ваше признание заставило меня содрогнуться,
Ибо ваше высокое происхождение пресекает мои намерения -
Потому я сдержан.
Вы знаете, что я служу вам как брат,
Нежели делая что-то оскорбительное для вас
( Вы видите, что я знаю свое место).
И если вы обнародовали признание близкому кругу,
То, как ни говори,
Это благородный поступок, достойный вашей грации.
Пер. Е. Сизовой

Графиня Гарсенда продолжила поэтический диалог:
…
И всё же, в конце концов, потеряешь ты,
Если у тебя не хватит храбрости доказать свою правоту,
И ты принесёшь нам обоим несчастье, если откажешься сделать это.
Ибо дама не осмеливается открыть свои подлинные желания,
Опасаясь, что все сочтут это вульгарным.

Конечно же, Констанция живя на Сицилии и в Германии в 1216-1220 гг. в окружении арагонских придворных дам и трубадуров поддерживала постоянную переписку, обмениваясь семейными и культурными новостями, с родственниками в Арагоне, Тулузе и Провансе.
Будучи королем Арелата как наследник бабушки Беатрис Бургундской Фридрих знал провансальский язык, имел сборники провансальской поэзии в библиотеке и, привлеченные его щедростью, трубадуры охотно посещали Сицилию. И это не смотря на закон 1221 г., по которому каждому человеку в королевстве по его усмотрению разрешалось безнаказанно карать богохульствующих странствующих трубадуров.

III. Предшественники-патроны куртуазной поэзии и дамы трубадуров в северной Италии

Пейре Видаль, Раймбаута де Вакейрас, Пейре Раймона де Толоза (изв. с 1180-1220), Аймерика де Пегильян и других трубадуров еще с 1180-х годов принимали в северной Италии, ведь окситанский (провансальский) язык являлся родственным пьемонтскому, лигурийскому и ломбардскому. Например, при дворах маркграфа Бонифация I Монферратского (ок.1150-1207) из рода Алерамовичи в Монферрате и в Савойе, где с 1189 по 1191 гг. он был регентом при двоюрном племяннике Томасе I (Тома, Томмазо,1176-1233), графе Савойи, Аосты, Морьенна. В 1187 г. старший сын Бонифация от первого брака с Еленой дель Буска (1145-1204) четырнадцатилетний Гвильельмо VI (ок. 1173-1226) женился на двадцатипятилетней Софии Гогенштауфен (1162-1187). Она доводилась ему двоюрной тетей, а также родной тетей Фридриху II Гогенштауфен. Направляясь в Германию за королевской короной 15 июля 1212 г. в Генуе Фридрих заключил союз со своим двоюрным дедом Бонифацием I дель Монферрато.                        

Раймбаут де Вакейрас описал Бонифация в стихотворном «Эпическом письме» как «мужественного маркиза, сеньора Монферрато», покровителя влюбленных, с помощью которого заключали браки «многие графы, маркграфы и бароны». Позднее Монферрат посещали Арнаут де Марейль и Гаусельм Файдит, который называл хозяина «Мое Сокровище» и посвятил ему шесть песен: «Потом маркиз Бонифаций Монферратский одарил Гаусельма деньгами и одеждой, сделав его и его песни знаменитыми» (Жан де Нострдам).
Трубадуры и труверы не обошли вниманием и братьев Бонифация: старшего брата маркграфа Гвильельмо VI Длинный Меч (Вильгельм,ок. 1140-1177), короля Иерусалима упомянул в песне Пейре Бремон ло Торт.
Виконт Бертран де Борн адресовал среднему брату - маркграфу и тоже  королю Иерусалима (правда, невенчанному) Коррадо дель Монферрато (Конрад,1145-1192) послание в Сирию, которое отправил со своим жонглером Папиолем:

Того теперь я знаю, кто из всех
Достигнул славы высшей в этом мире;
Конечно, то - сеньор Конрад; не грех
Сказать, что он... Один в далеком Тире
Он Саладина отразил.
Бог помочь! но... подмога не идет...
Тому почет, кто тяжесть всю несет.

Сеньор Конрад, да сохранит вас Бог!
Придет пора, я буду также с вами,
Но до сих пор собраться я не мог;
Ведь не спешат и принцы с королями,
Да я и сердце загубил:
Блондинка дивная, владычица моя,
Мне не велит плыть в дальние края.

Сеньор Конрад, к вам оба короля -
Филипп и Ричард - будут с подкрепленьем,
Но вот беда: вражду в себе тая,
Они полны взаимным подозреньем.
Боюсь я, чтоб не угодил
Тот и другой к врагу в тяжелый плен:
Не стерпит Бог, конечно, их измен.
Сеньор Конрад, и друг, и даже враг
Всегда почтет вас полным уваженьем;
Но, дав обет отправиться, никак
Уже нельзя покрыть его забвеньем;
Забывший Бога прогневил!
А вот они покоятся, когда
Вас тяготят и голод, и нужда.

Трубадур Пейроль считал его «мужественным и достойным маркизом»:

…
- Все ж, Любовь, я на запор
Должен сердце закрывать:
На Востоке стал позор
Крестоносцам угрожать.
Бога буду умолять:
Пусть пред общею бедой
Пренебречь своей враждой
Королям бы он велел -
И маркиз бы преуспел!

Трувер Гуйо де Берзе (ок. 1170-1220) из центральной Франции тоже отдал ему дань уважения:
…
Земля Святая сгинула б в огне,
Когда б не Конрад, праведный вполне, -
О нем не смолкнет ввек молва крылата,
Что в Сирии сразил он супостата.  

Пикардийский шателен и сподвижник Ричарда Львиное Сердце Жан I Беленький де Нель (Блондель, изв. с 1175-1200) назвал Коррадо «седеющим старым воином».

Младшая сестра Бонифация Алазаис (Аделазия, Алазия, ок.1150-1232) и ее муж Манфредо II (1140-1215), маркграф Салуццо с 1175 г. тоже покровительствовали трубадурам. Пейре Видаль посвятил брату и сестре строки:
…
Бог прославляет милостивого маркиза
И его прекрасную сестру.
Пер. Е.Сизовой

Старшая сестра маркграфа дель Монферрато - Беатрис, после смерти первого мужа Гуго VII д,Альбон вступила во второй брак как вторая супруга с Энрико I (1115-1184), маркграфом Савоны и Карретто. Энрико I, в свою очередь, был дядей уже известного нам Манфредо II ди Салуццо и Манфредо I Копье (Ланца, Ланчия,1160-пос. 1214), маркграфа ди Буска. Он был первым, кто известен под этим прозвищем, ибо служил копьеносцем или капитаном отряда копейщиков у Фридриха Рыжебородого. Вместе с Пейре Видалем, назвавшим его «императором Генуи», Манфредо Ланца писал провансальские стихи. Арнаут де Марейль, живший при дворе его сводного двоюрного племянника Гильема VIII де Монпелье, писал: ...
Генуэзец! К чему
Скрывать: где все подряд
Заняты королем
И знатью - в круге том
Вы - голова всему.
…
Генуэзец! Апрель -
Май - цветения срок:
Чтоб, как его, я мог
Вас всем другим предпочесть,
Вы продолжаете цвесть.

«Раймбаут (Вакейрас) потом пошел в Монферрат, к хорошему маркизу Бонифацию и долго оставался при его дворе»:

Воспеть маркиза в стихах -
Вот цель жонглерских потуг;
Но мне и претит их круг,
И тошно ходить в льстецах;
Меж тем он и впрямь безукорен
И к славе им путь проторен,
Так что по праву сеньор
Хвалебный слушает хор.  

«И он влюбился в сестру маркиза, по имени Беатрис, супругу Энрико дель Каретто. Он пел о ней много хороших песен и звал ее в своих песнях «Прекрасный Рыцарь» (Жан де Нострдам):
…
Но ее красота и молодость,
Ее прекрасное тело,
Веселый, милый разговор
Моего Прекрасного Рыцаря
Делают меня одиноким и робким;
Ведь даже грубое сердце
Тянется к Любви, куда-нибудь, где,
Оно знает, лучше любить свою даму,
Чем завидовать всем, (будучи) робким и чересчур любвеобильным. …

Прекрасный Рыцарь, украшенье света,
В меня вселил надежду ваш совет,
Ибо моей любви он не во вред,
И нет для песни сладостней предмета.
На Беатрис из Монферрата, эта
Кансона льется вашей славе вслед,
Скрывая лучезарный ваш портрет
Под позолотой каждого куплета.

«…Случилось так, что однажды ночью дама с ним возлегла, и маркиз, так любивший Раймбаута, обнаружил их спящими и весьма разгневался; будучи, однако, человеком разумным, трогать их не стал, а снявши плащ, накрыл их, а сам удалился с плащом эн Раймбаута. Когда же эн Раймбаут проснулся, то сразу понял, что произошло. И тогда застегнул он этот плащ на шее и прямым путем отправился к маркизу, и, встав перед ним на колени, взмолился о пощаде. …Маркиз простил Раймбаута, наказав ему никогда больше на имущество его не зариться, и история эта осталась между ними» (Жан де Нострдам):
…
За то, что я был упорен,
Мой выигрыш здесь бесспорен:
Я - свой, пусть с недавних пор,
В Провансе ж - лишь визитер.

В 1194 г. Бонифаций I посвятил Вакейраса в рыцари. «Маркиз Бонифаций Монферратский - весьма доблестный муж и один из наиболее умных среди тех, кто ныне здравствует» (Жоффруа де Виллардуэн), став одним из предводителей четвертого  Крестового похода в 1204-1207 гг., взял с собой провансальца и «в королевстве Солунском множество ему пожаловал земель и большую ренту» (Жан де Нострдам):
…
Меня богатство не манит,
Пожалуй, я богаче был,
Когда я преданно любил,
Любовью нежною, о Бритт.
____
Увы, Прекрасный Рыцарь мой,
Отныне разлучен с тобой,
И мне утехи нет зане,
Всего сильней печаль во мне.

Приезжали провансальские пииты и в соседний с Лигурией край - Луниджану к Альберто Черному (1160-1212), маркграфу ди Маласпина из лангобардского рода. Дочерей его племянников Коррадо и Гвильельма Маласпина - Сельваджию Аурамала и Аделазию воспевали трубадуры. Жена Альберто была самой младшей сестрой Беатрис, Бонифация и Алазаис ди Монферрато и, возможно, являлась трубадуркой Изабеллой. Ей адресована тенсона Элиаса Кайрель (изв. в 1204-1222) из Перигора, оружейника и ювелира, ставшего жонглером:
…
- Нет, донна Изабелла, стать
Успели вы совсем другой,
Вы прежде щедрою рукой
Мне честь умели воздавать.
Мои вам песни радость приносили
И столь искусно вас превозносили,
Но замолчит жонглерская хвала,
Коли наград она не обрела.

«Альберт Маркиз родом был из маркизов Маласпина. Был он муж щедрый, доблестный, куртуазный и сведущий в законах вежества, и умел хорошо слагать сирвенты, стихи и кансоны» (Жан де Нострдам). Вместе с Раймбаутом де Вакейрас они сочинили тенсону:
…
- Изменницу, я верю, под уздцы
Судьба возьмет, а с ней и вас в итоге,
Поскольку стонут в Генуе истцы,
Что на беду вас встретили в дороге.

- Клянусь, Раймбаут, ваш взгляд на вещи сужен,
Я забираю у скупцов товар
Не ради жалких денег иль жемчужин,
И он идет не мне в казну, а в дар
Таким, чей шаг ломбардскими натружен
Дорогами, - таким, как вы, фигляр!
Жонглер поет, хоть грустен, хоть недужен.

- Маркиз Альберт, ваш бравый тон натужен,
В делах интересует вас нагар;
Всех больше мил вам тот, кто безоружен;
Мне не найти для вас достойных кар,
Ибо конец позорный тем заслужен,
Кто, ставя Петракорву под удар,
Пел, что и Валь-де-Тар ему не нужен;
Вас презирает Ланфранком де Мар
И Николо, что встарь был с вами дружен.

 - Клянусь. Раймбаут, я искренне расстроен,
Вы отреклись от лучшей из карьер:
Был ваш трень-брень признанья удостоен,
Вы из жонглера стали кавалер,
А скольких благодетелей не доен
Еще кошель!
…
- Маркиз Альберт, и тот стал маловер,
Кто доверял вам до недавних боен;
Я слышал, вас Сеньор-де-Изувер
Зовут или Маркиз-де-Непристоен.

Дело в том, что Альберто Черный похитил Сальдину де Мар из Генуи, сестру Ланфранкома де Мар, но его шурин Бонифаций Монферрато сумел вернуть ее жениху Понсету д,Агулару.  Раймбаут упомянул этот эпизод в «Эпическом письме».

Гостили трубадуры у лангобардского кондотьера, «глубоко образованного, мудрого, изумительного рассказчика» Аццо VI д’Эсте (Аццолино,1170-1212), маркграфа Анконы, сеньора Феррары, подеста Мантуи и Вероны. 29 июля 1212 г. он помог семнадцатилетнему Фридриху II по пути в Германию преодолеть засаду миланцев. В честь его дочери от второго брака Беатрис (1192-1226), в двадцать девять лет ставшей монахиней, сочинил поэму Пейре Раймон де Толоза. Ее мать София Элеонора де Морьен (1165-1202)  была старшей единокровной сестрой Томаса I Савойского.
Аццо VII д’Эсте (1205-1264) продолжил отцовские традиции и его старший сын Ринальдо (1221-1251) вступил в брак с Аделазией да Романо (1251), старшей дочерью поэта-кондотьера Альбериго II да Романо и Беатрис да Тревизо (1260). Из-за сближения с гвельфами они с 1238 г. до смерти находились в плену у Фридриха II.

IV. Император и человек в песнях труверов, трубадуров, миннезингеров

Мы имеем достаточно образчиков популярности Фридриха у европейских поэтов-современников. Рассмотрим подробнее некоторые творения, посвященные ему, и начнем с Франции.
Трувер Гуйо де Берзе (ок. 1170-1220) был уроженцем центральной Франции, принимал участие в четвертом (1204-1205 гг.) и пятом (1217-1218 гг.) крестовых походах:
…
Пусть о деньгах не думает, зане
У Фридриха в имперской всей казне
Довольно денег, и не к спеху плата -
В Ломбардии он принят был богато.

Вероятно, имеется в виду посещение Фридрихом Ломбардии летом 1212 г. по пути в Германию. Позднее, когда в 1226 г. была воссоздана Ломбардская лига, северные итальянцы сочинили строки: «Не любите немцев;  подальше, подальше от этих сумасшедших псов».
Провансальский песнопевец Аймерик де Пегильян (ок. 1170-1230) родился в Пегильяне около Сан-Годена в семье торговца сукнами. Влюбился в жену тулузского горожанина, «и эта любовь научила его поэзии, так что он написал много хороших песен»:
…
Песня, плыви, восхваленьем Любви,
Прямо к тому, кем германцев страна
Прежде всех стран и горда и славна, -
К Фридриху ты, моя песня, плыви!
Щедр он, могуч, смел в атаке и схватке,
Да и в любви - благородной он складки.
Пусть суетой занята мелкота,
Подвиги славные не суета.

Аймерик посвятил Фридриху II Гогенштауфену по поводу возвращения в Италию в 1220 г. сирвенту «Медицина». В ней благородный император прославляется как опытный врач, получивший образование в Салерно, который знает всякое зло и добро, лечит каждого согласно его болезни и никогда не просит вознаграждения, а наоборот, сам дает его. Этот врач, подобно Александру завоевавший себе империю, должен излечить раны своих друзей, которые найдут в нем совет и добрую защиту. Его восхваления продолжаются дальше:
…
Я думал, выносливость и щедрость давно умерли,
И был готов не петь больше никогда.
Но теперь я вижу эти добродетели возродившимися.
Трубадур Гильем Фигейра (1245), будучи сыном тулузского портного, некоторое время занимался отцовским ремеслом. «Не из тех он был, кому по нутру подвизаться в высшем обществе среди знатных сеньоров, зато очень нравился он шлюхам». Поэтическая деятельность Фигейры начинается с 1215 г., когда он покинул родной город, разграбленный крестоносцами в альбигойской войне. Пользовался покровительством тулузских графов Раймона VI и Раймона VII:

…
Рим! Твой новый план
Вершить пошли французы,
Их военный стан
У самых стен Тулузы.
Бесом обуян,
Ты чести снял обузы,
Но тулузский граф,
К счастью, жив и здрав,
И других держав
Еще вольны союзы
Обуздать твой нрав.

Под другими державами подразумевалось Сицилийское государство. Он туда и направился, чтобы воспеть Фридриха II в хвалебных строках:
…
Рим! Конец настал
Твоим мечтам исконным, -
Мир давно желал,
Чтобы вождем законным
Император стал
Народам истомленным,
Чтобы, мудр, и смел,
И в боях умел,
Распрям он умел,
Тобою учиненным,
Положить предел.
_____
Господин заслуживает поклонения,
Потому что хорошо знает, что надлежит
И в механике, и в области астрономии.
Он видит и знает первым то,
Что произойдет после.
Пер. Е. Сизовой

Впоследствии Фигейра, изменив свое мнение, выразил его в сирвентах 1239 и 1245-48 гг., посвященных императору:
…
Лучшие знатоки порицают его поступки,
Но я не хочу его порицать, вернее, я назову его
Плохим правителем, исполненным интригантства,
Алчным и жадным, из тех, кто не стыдится
И не чурается чего-нибудь плохого.
…
И если он верит в победу над ломбардцами,
Как будто уже они полностью в его воле,
Почему он охотиться в кустах и засаде,
С собаками и леопардами?
И зачем ему слоны?
Вероятно, император глуп, несведущ
И к тому же бездельник,
Раз он не доводит до конца задуманное им.
_____
Рим! Чуть возомнив,
Что император славный
Слаб иль нерадив,
И на венец державный
Посягнуть решив,
В свой замысел злонравный
Рад вовлечь ты всех.

Самый интересный сатирический поэт Окситании Пейре Карденаль (изв. в 1225-1272). Родился в Пюи от благородных родителей. По утверждению «биографа», вначале был клириком, а затем «прельстился тщетой мира сего» и стал трубадуром. В сирвентах описал современные ему события:
…
Наш император мнит,
Что всюду он царит,
Король свой трон хранит,
А граф владычит с ним
И с рыцарством своим, -
Поп правит без парада,
Но поп неодолим,
Нет с этим вором слада.

Упоминаемые в стихах лица: Фридрих II, Людовик IX Cвятой (1214-1270), Раймон VII Тулузский, папа Гонорий III (1216-1227).
…
Арабов защитит
Их мусульманства щит,
Арабам не грозит,
Что поп вотрется к ним,
Смирен, как пилигрим.
А где у нас ограда,
Коль так попов мы чтим
Лишь из-за их наряда?
Но нынче посрамлен
Их черный легион:
Был Фридрих принужден
Поставить им заслон.

«Один из современных Фридриху поэтов сравнивает его с человеком, который идет в лес, между тем как за ним крадется хищный волк, ожидая первого благоприятного случая, чтобы броситься на него. Волк этот - папство» (К.А. Иванов).
Нормандский трувер Анри (Генрих) д'Авранш не задолго до возвращения монарха из Германии в 1236 г. посвятил ему латинскую поэму:
…
Много достойного днесь веры нашей, припомню,
О тебе, государь, Скотт Михаил предсказал мне.

Также заявил, что в своем царстве, т. е. в царстве поэзии, он тоже государь - «оба мы монархи».
Одним из выдающихся итальянских трубадуров, сочинявших на провансальском языке, был Сорделло ди Гойто (Сордель, ок. 1200-1279). Сын мелкопоместных дворян, живших около Мантуи. В 1226 г. Сорделло соблазнил графиню Куниццу III ди Романо (Кунигунда, ок. 1202-ок.1279):
…
Не мудрено, что бедные мужья
Меня клянут. Признать я принужден:
Не получал еще отказов я
От самых добродетельных из донн.

Он отблагодарил своего покровителя графа Риккардо ди Сан Бонифачио (1253), сеньора Вероны и подеста Мантуи с 1225 г., похитив его первую супругу Куниццу:
…
Нет, без мечты сердца мертвы.
Я счастлив выше головы,
Что в ней доверье пробудил,
А взгляд ее мне все б затмил,
Когда бы лаской подарил.

- Сеньор Сордель, в ваш скромный нрав,
Быть может, и поверит граф,
Но, осторожность потеряв,
Как бы не каялся затем!
У вас, простите, кое с кем
Уже так вышло между тем!

Графиня доводилась младшей сестрой графу Эццелино III Тирану (Адсон, Адзолино,1194-1259) да Романо и Альбериго II да Романо (Альберт,1196-1260). Их родителями были граф Эццелино II Монах (1150-1235) ди Романо, сеньор Тревизо, Бассано и его вторая жена Алейда (Аделаида) дельи Альберти ди Мангоно из рода тускуланских графов. Молодой граф Сан Бонифачио в мае 1212 г. поддержал Фридриха II (об этом упоминается в новелле XIX «О том, как три мага пришли ко двору императора Фридриха» сборника «Новеллино»), но позднее стал противником, поэтому братья Романо помогли Cорделло увезти сестру к его родителям. Сестра Риккардо ди Сан Бонифачио Гилия с 1221 г. была первой женой Эццелино III, но это не помешало ему проявить верноподданческие чувства императору. Позднее, чтобы избежать скандала, Сорделло бежал в 1229 г. в Прованс без Куниццы.
В этом благословенном для трубадуров краю, он нашел покровителя - Блакассета III (Блакациуса,1165-1237) де Блакац, владельца Опса близ Драгиньяна. «Эн Блакац был родом из Прованса, знаменитый  сеньор. Богатый и высокопоставленный, щедрый и куртуазный. Весьма любил он ухаживания за дамами, дары щедрые, сраженья, траты, блистательные куртуазные торжества, радость и пение, - все вообще, что изысканному мужу приносит честь и славу. И не найти было такого человека на свете, который брал бы и получал с такой радостью, как он раздавал, ибо был он из тех, кто помогает обездоленным и защищает отверженных» (Жан де Нострдам). После его смерти Сорделло сочинил песню-плач:
…
Его сердца вкусить должен каждый барон.
Чтоб к отваге Блакаца он был приобщен,
Если сам он в отважных делах не силен.

Прежде всех его сердца вкусить надлежит
Императору римскому: он норовит
Взять Милан, да, увы, с немчурою разбит.
Враг меж тем всю страну его растеребит.

Куницца же, побывав также конкубиной рыцаря Бонифация дель Тревизо и двоюрного деда Данте Алигьери - Джери дель Белло (изв. в 1266-
1280), позднее вышла замуж за Эймери (Райнерия), графа Браганца. «Когда в Марке разгорелась война, Эццелино повелел убить своего зятя вместе с несколькими знатными мужами из Браганцы и других местностей Марки. Эта Куницца после смерти брата своего Эццелино была выдана замуж в Вероне» (Жан де Нострдам). В старости, обратясь к благочестию, жила во Флоренции у родственников матери, где с ней успел пообщаться отрок Дуранте. В уста Куниццы ди Романо автор вложил слова:
…
Единого он корня был со мною (Эццелино);
Куниццой я звалась и здесь горю
Как этой побежденная звездою.

Но, в радости, себя я не корю
Такой моей судьбой, хоть речи эти
Я не для вашей черни говорю.
Рай. Песнь IX, 32-33

Великий флорентиец в дань восхищения поэтическим талантом увековечил Сорделло в VI, VII и VIII Песнях Чистилища:
…
Мы шли к нему. Как гордо и бесстрастно
Ты ждал, ломбардский дух, и лишь едва
Водил очами, медленно и властно!

Он про себя таил свои слова,
Нас, на него идущих озирая
С осанкой отдыхающего льва.
Пер. М. Лозинского, Чистилище, VI, 61-6

Трубадур Юк де Сент Сирк из Керси, «жил он также в Провансе у многих сеньоров, и в Ломбардии и в Марке». В одной из сирвент  1240 г. предостерегал папу и короля Франции против агрессивных намерений императора:
…
Все должно прийти к благоприятному завершению,
И Господь должен возвысить благородные убеждения,
И порядочность, и церковь против того,
Кто не верит ни в Бога, ни в церковь,
Ни в жизнь после смерти,
Не верит в рай и говорит,
Что наступает ничто, когда исчезает дыхание.
Жестокость забрала у него милосердие и сострадание,
И он не боится совершать ужасные грехи,
А все хорошие поступки обесчещивает
И унижает, и прекращает их.
…
И мы хотим пойти завоевывать государство там,
В Апулии, ибо тот, кто не верит в Бога,
Не должен владеть страной.

Юк де Сент Сирк также утверждал, будто Фридрих обещал англичанам, что:

Отдаст им Бретань, Анжу, Гиень
И отомстит за Тулузу, Безье и Каркассонн.

Все это побуждало катаров проявлять преданность императору, изображая из себя гибеллинов.
В 1243 г. с подачи Раймона VII Тулузского распространился слух, будто Фридрих II идет на помощь осажденным катарам в Монсегюре. Как королю Арелата ему достаточно было оказать давление со стороны Прованса, чтобы Лангедок снова восстал. Раймон VII был союзником императора и зимой 1235 г. в Гагенау получил титул графа Прованса и Венессена, но переметнулся от него в 1241 г. В той ситуации, которая сложилась в 1243 г., граф снова сблизился с ним.
Но Фридрих не пришел ему на помощь, хотя период с 1241 по 1243 гг. являлся пиком имперского могущества в Европе. Возможно, не хотел обострять отношения с Людовиком IX Святым, королем Франции с 1226 г., сыном и внуком давних союзников. К тому же, он действительно не любил еретиков, потрясающих основы государственности, и проповедовавших столь чуждый ему аскетизм.
Перейдем к Германии. Вальтер фон дер Фогельвейде (ок.1160-ок.1230) был бедным австрийским министериалом. На маленькой лошадке, с гигой за спиной, разъезжал он по замкам: с 1190 по 1198 гг. был придворным поэтом в Вене, затем служил у многих правителей Германии, Италии и Франции. Скитания закончились после встречи с Фридрихом II Гогенштауфеном, к которому Вальтер обратился с просьбой:
…
О князь Апулии, хранящий Вечный град,
Я нищ, хотя Искусством так богат.
Мне только б свой очаг - я не прошу палат!
…
Князь, помогите мне в невзгодах,
И бог спасет вас от невзгод.

И вот в 1215 или 1220 г. ему пожаловали небольшой лен под Вюрцбургом:
…
У меня есть лен - весь мир - у меня есть лен!
Мне больше не грозят мозоли на ногах.
Мне не придется нищенствовать у злых господ за малую награду.
Благородный король, милосердный король позаботился обо мне.
У меня будут летом - свежий воздух, а зимой - тепло.
Теперь, кажется, я сделался более доброжелательным к своим соседям;
Они не смотрят уже более на меня немилостиво,
Как это делали раньше.
Слишком долгое время я был бедняком против своей воли.
Я был так склонен к ругани, что само дыхание мое было отравлено;
Теперь король очистил его, очистил и мою песнь.
_____
За красоту хвалите женщин - им по нутру такая дань,
Но для мужчины это будет так скользко, что сойдет за брань.
Пусть у него отважным, щедрым и постоянным будет дух,
И это третье - постоянство - отличный спутник первых двух.
Послушайте, что вам скажу я, и вы тотчас поймете сами,
Как надобно хвалить мужчину, чтоб не бесчестить похвалами.
В нем человека надо видеть, чтобы его понять сполна.

Когда немецкие князья колебались признавать ли первенца императора Генриха (1211-1242) королем Германии Вальтер фон дер Фогельвейде указал им на то, что своим промедлением они задерживают Фридриха на пути в Святую Землю. В конце своей песни миннезингер без обиняков говорит, называя вещи своими именами:
…
Враги, отпустите его в дорогу;
Возможно, он больше никогда не помешает вам.
Если он останется там -
Да защитит его Господь! -
Вы будете ликовать.
Если же он с друзьями вернется домой,
Будет наша очередь смеяться.
Так давайте вместе подождем развязки.

В 1227 г. император в первый раз попал под отлучение своего бывшего воспитателя папы Григория IX (1227-1241), и Вальтер попытался защитить покровителя, обращаясь к владыке церкви:
…
Господин папа, я не боюсь за себя,
За свою душу, за ее здоровье,
Так как остаюсь послушным вам.
Мы слышали, как вы повелели христианам заботиться об императоре,
Называть его господином и преклонять перед ним колена;
Вы сообщили ему тогда благословение Господне.
Ведь невозможно же предположить,
Что вы позабыли об этом.
Вы говорили тогда, обращаясь к императору:
«Кто благословляет тебя, да будет и сам благословен!
Кто проклянет тебя,
Да постигнет и его самое сильное проклятие!»
Подумайте же, во что вы ставите духовную честь?

Не оставил он без призыва и Фридриха:
…
С веленьем божьим, как посол,
К вам, император, я пришел;
Земли владыка! Вас владыка всей вселенной
Как своего наместника винит
В том, что язычник вас теснит,
Глумясь над господом в его стране священной.
За право божье в бой, скорее в бой!
Не вы ль Христа и бога щит!
И сыном божиим вам суждена награда:
С ним заключите договор святой,
Тогда он ваше право отстоит
Хоть перед чертом в безднах ада.

Тангейзер (ок. 1200-1270) происходил из Франконии и принадлежал к Австрийско-Баварскому роду баронов Тангузенов. Вращался при императорских дворах Апулии. Очень живописно описал эту «сладкую жизнь», позволив нам заглянуть в нее краем глаза. В 1228-1229 гг. вместе с Фридрихом II участвовал в шестом Крестовом походе:
…
Пою я песню королю и подступаю к трону.
          _____
Как весел, кто несется вскачь
По апулийским нивам…
Уймись, душа, и зависть спрячь
К тем вольным и счастливым.
Поет охотничий рожок,
Ручей ласкает око…
И милый девичий кружок
Я вижу издалека.

По своему желанью я
Теперь расстался с вами:
Не сокола пускаю, не за лисой гонюсь,
Уже не я за ланью теперь скачу лесами,
Не я венок сплетаю и розою пленяюсь,
Не ты меня приветишь,
Зайдя со мной в траву,
В саду меня не встретишь
Средь юношей пригожих: я по морю плыву.

В старости Тангейзер разорился и жил в бедности:
…
Вот если б жил я при дворе, то пел бы непрестанно,
Но песни - те, что я пою, -  одна другой известней.
Нет, старых песен королю петь ни за что не стану.
Быть может, при дворе меня обучат новой песне.

Фрейданк означает «вольнодумец». Это имя отождествляют со странствующим поэтом бюргерского происхождения из Швабии или Тироля, который тоже принимал участие в шестом крестовом походе в Палестину с Фридрихом II. Отстав от него в Акре Фрейданк в 1228-1229 гг. написал часть своей поэмы «Разумение». Стихи миннезингера, адресованные немецкому владыке, заставляют вспомнить его псевдоним:
…
Сидящий на престоле
Всегда окажется в беде,
Поскольку всюду и везде
Монархи правят худо!
И, стало быть, не чудо,
Что их наказывает рок
И настает отмщенья срок:
Вступает час расплаты
В дворцовые палаты.

Монарх! Господень чти завет:
Господне слово, божий свет
Не заслоняй собою -
Иль будешь бит судьбою!
Что власть, что хитрость, нрав крутой,
Когда - взгляни - комар простой
Кусает то и дело
Твое монаршье тело.
И ты не знаешь, как спастись
(Терпеньем надо б запастись).
…
В чем высший равенства закон?
Король и я - мы оба -
Добычей станем гроба.

По поводу папского интердикта Иерусалима Фрейданк высказался так:
…
Что может сделать император,
Если язычники и священники
Снова спорят без цели?
Здесь был бы бессилен сам Соломон.

После Альбигойских войн 1209-1244 гг., разоривших блистательные замки  покровителей поэзии и куртуазии Лангедока, многие трубадуры бежали в Италию, Арагон и Кастилию. Известно около сорока  имен провансальцев, побывавших в Ломбардии или переселившихся в нее, среди них: Фолькет де Романс (изв. в 1215-1233), Аймерик де Пегильян, Юк де Сент Сирк, Арнаут де Марейль, Гильем де ла Тор (изв. в 1216-1233), Гаусельм Файдит, Арнаут Каталан (изв. в 1219-1253)  и др.
Трубадуры встречались с кондотьером Эццелино III да Романо, владевшего замками между Вероной и Падуей. В 1220-ые годы он правил Виченцой и Падуей, Вероной в 1226-1233 гг.: «У мессера Аццолино был рассказчик, для того чтобы в длинные зимние ночи коротать время» (новелла XXX «Повествующая об одном рассказчике мессера Аццолино» в сборнике «Новеллино»). Жестокость этого кондотьера стала примером для итальянских тиранов Возрождения: он, без колебаний, убивал врагов (в Падуе в один день были убиты десять тысяч человек), конфисковывал имущество, разрушал дома. При малейшем подозрении в заговоре применял пытки, бросал в тюрьмы.
По преданию, его матери приснилось, будто она родила горящий факел, сжегший всю Тревизанскую марку:
…
В Италии, растленной и лукавой,
Есть область от Риальто до вершин,
Нистекших Брентой и нистекших Пьявой;

И там есть невысокий холм один,
Откуда факел снизошел, грозою
Кругом бушуя по лицу равнин.
Пер. М. Лозинского. Рай. Песнь IX, 25-30

«Человек должен на собственный риск и страх вести борьбу за существование. Нет ничего удивительного, что в нем вспыхивают и разгораются страсти, которых раньше не было заметно, что учащаются преступления и насилия, что сила становится главным божеством, а успех - моментом, все оправдывающим. Понятия о нравственности и добродетели сильно изменяются. Люди, подобные Эццелино да Романо, вызывают скорее страх и ужас, чем осуждение» (А.К. Дживелегов).

Хроники описывают его мужчиной маленького роста, невзрачного. Тем не менее, благодаря его заразительному личному мужеству и военной помощи была одержана  победа над гвельфами при Кортенуово в 1237 г. Благодарный император 22 мая 1238 г. в веронской базилике Сан Дзено выдал за него свою побочную дочь Сельваджию (1223-1245), ее матерью была кузина Бьянки Ланчия. Вместе с Эццелино в звании главного императорского викария, они продолжали в 1239-1250 гг., бороться против городов, стоявших на стороне папы:
…
Кентавр сказал: «Здесь не один тиран,
Который жаждал золота и крови:
Все, кто насильем осквернил свой сан.
…
Вот этот, с черной шерстью, - пресловутый
Граф Адзолино».
Пер. М. Лозинского. Ад. Песнь XII, 106-116

Его младший брат Альбериго II да Романо, тоже кондотьер, владелец марки  Тревизо, подеста Виченцы и Тревизо в 1227 и 1240-1257 гг., как провансальский стихотворец дружил с Сорделло и знал Юка де Сент Сирка. Вместе с Симоном Дория написал тенсону, где есть упоминание об императоре. Он и его семья сполна заплатили за кровожадность Эццелино Грозного: 26 августа 1260 г., когда они сдались после осады их родового замка Сан Зено гвельфскими войсками Венеции, Виченцы, Падуи и Тренто, его пятерых сыновей, еще детей, буквально разорвали на куски. Жену и трех дочерей голыми заковали в цепи, провели по улицам, а потом сожгли. Шестидесятичетырехлетнего Альбериго, свидетеля этой бойни, пытали раскаленным железом, затем, привязав к хвосту лошади, протащили по Тревизо.
Пейре Раймон ло Про (ок.1229) из Тулузы «воевал в Сирии купно с императором Фридрихом противу неверных и сочинил тогда много прекрасных песен. …Наипаче процвел он при вышеупомянутом императоре Фридрихе II. …Он красно говорит, что благословенны были время, год, месяц и день, когда сердце его воспылало любовью к очам той, которая столь совершенна красотою и добродетелями. …Сему пииту подражал во многих местах Петрарка» (Жан де Нострдам).
Элиас де Барджольс (изв. в 1191-1230) из Аженэ в 1225-1228 гг. писал песни, полные похвал Фридриху - сюзерену Блакациуса III и Раймона Беренгьера IV (1195-1245), графа Прованса и Форсальквер с 1219 г., племянника Констанц Арагонской.  Некогда Альфонс II Прованский дал жонглеру «жену и земли в Барджольсе», а когда покровитель в 1209 г. умер «полюбил эн Элиас графиню, вдову его, по имени мадонна Гарсенда, и пока была она жива, слагал в ее честь добрые и прекрасные кансоны» (Жан де Нострдам).
Жоанэ де Обюссон (Жан, Иоанн, изв. в 1200-1229) гибеллинский трубадур из Оверни в прении с Николет описал императора как повелителя четырех элементов: воздуха, земли, огня и воды, которыми он повелевает в борьбе с врагами из Ломбардской Лиги. Аймерик де Пегильян, Гильем Ожье Новелла, Гильем Фигейра, Жоанэ де Обюссон, Пейре Гильем де Люзерна из Пьемонта и Юк де Сент Сирк лично общались с Фридрихом II.
Мы находим строки, посвященные «императору и королю» в творчестве Понса Капьдюэль в 1213, Гильема Раймона, Элиаса Кайрель в 1220, Обса (Обиццо) де Бигули на коронацию в 1220, Пейроля, Гаусберта де Пойсибот, Фолькета да Романс в 1226-1228, Гормонды де Монпелье (изв. в 1226-1229), Пейре Бремона Нового Богача (изв. в 1230-1242) в 1237, Гильема Монтаньаголь (изв. в 1233-1268) в 1242-1250 и Лафранка Сигала (изв. в 1235-1257) в 1244-1245 гг.
Приближая к себе трубадуров, император имел в виду не только литературные, но и политические цели: ему было выгодно поддерживать врагов папы Римского.