Генрих Сузо. Книжка об истине

Глава I

Был человек во Христе, который в свои молодые годы трудился над всем тем, над чем обычно трудятся поверхностные люди, но внутренний человек в нем оставался неразвитым в своем внешнем покое, и хотя чувствовал, что ему чего-то недостает, не понимал, чего именно. И так он занимался этим долгие дни и годы, пока в нем не произошел переворот и он не обратился к себе самому, и было ему сказано так: ты должен знать, что внутренняя отрешенность кратчайшим путем приводит человека к истине.

И поворотом для него был сильный удар в себе самом, который освятил ему одну из Божественных истин, что он не должен иметь ни страха, ни боязни, поскольку всегда так было и всегда будет, что зло прикрывается добром, и что нельзя отбрасывать добро из-за зла, и это проявлялось в их старом союзе: когда Бог через Моисея совершал свои истинные знамения, тогда уже рассыпали чародеи свои фальшивые, и когда пришел Христос, Превечный Господь и Мессия, тогда же пришли и некоторые другие и ложно изображали, будто они были от Господа, и так было повсюду и во всем, и потому нельзя добро отбрасывать со злом, а следует лучше различать, что говорится Божественными устами. И потому внутренний голос полагал, что не следует отбрасывать добрые разумные образы, которые в своей ясной разумности послушны учению святого христианства, и что не следует бояться разумных чувств, которые вносят в преходящую благую истину. так как они облагораживают человека и показывают ему его достоинство и превосходство над всем божественной сущности и правильность всего иного, что бы человек по справедливости ни делал для достижения истинной отрешенности.

И ответом было ему просветление, что все это должно произойти таким образом будто бы ему рассказывается притча, как если бы юноша спрашивал, а Истина отвечала. И было ему сначала указано, чтобы он обратился к святым книгам, в которых говорит вечная Истина, чтобы он там искал и толковал то, что самые ученые и возлюбленные (опытные), которым Бог открыл и даровал сокровенную Истину (как об этом прежде было написано на латыни), о том говорят, или что об этом думает святое христианство, чтобы он придерживался точной истины. И тогда явилось ему следующее.

Как отрешенный человек начинает свой путь
из единства и снова к нему приходит

Известно, что природа указанных простых сущностей бесконечна и неизмерима и непостижима тварным разумом. Потому все образованные богословы знают, что непознанная сущность также безымянна, и потому Дионисий в Книге о Божественных именах говорит, что Бог – Не сущность, или Ничто, и Его следует понимать в соответствии со всеми теми сущностями и собственными представлениями, которые мы можем придать ему согласно тварному разуму...

Сущность этой совершенной простоты есть ее жизнь, и ее жизнь – ее сущность. Это – живущая сущая разумность, которая понимает самое себя и существует и живет сама в себе и для себя. Я не могу ничего к этому прибавить и назову это Вечной Несотворенной Истиной. Ибо все вещи находятся здесь в своей первозданности и в своей первичности, и в своем вечном начале, и здесь начинает и кончает свой путь отрешенный человек, пребывая в постоянной приверженности тому, что было ему указано.

Глава III

Юноша задал вопрос и сказал так: Мне кажется удивительным (поскольку известно, что это Единое является совсем простым), откуда тогда появляется разнообразие, которое ему приписывается. Один обряжает сего мудростью, другой добродетелью и тому подобным. Так говорят богословы, исходя из веры в Святую Троицу. А почему нельзя оставить его в его простоте, которая и является им самим? Мне кажется, будто это единственное Единое состоит из слишком многих вещей и имеет слишком много противоположностей. И как может существовать совсем простое Единое, когда существует такое большое разнообразие?

Юноша: Что называешь ты причиной и началом, и что не есть причина?

Юноша: Госпожа, что это значит?

Юноша: Но, возлюбленная Госпожа, скажи мне, как получается что они – сами по себе – с первого же момента начинают действовать, и прежде всего начинают действовать на свои собственные создания?

Юноша: Госпожа, что это такое?

Юноша: Возлюбленная Госпожа, разве это не одно и то же?

Юноша: Только теперь мне стало понятно, что меня привели к обители истинной простоты, куда никто не может проникнуть, желая руководствоваться истиной.

Каким образом человек и все сотворенное
вечно пребывают в Боге; и об их тварном начале

И.: Оно находится там в своем вечном прообразе.

И.: Это есть его вечная сущность, которая дает возможность через восприятие собирательно понять и узнать сотворенное. И заметь, что все сотворенное вечно в Боге (в вечной идее Бога) и есть Бог, и не имеет существенного различия, как сказано выше. У всех творений одинаковые жизнь, сущность и возможности, поскольку они находятся в Боге, они и есть то самое Единое и не меньше. Но после акта творения, когда они принимают свою собственную сущность, тогда каждое из них соединяет свою особенную отличную от других сущность со своей собственной формой, которая является его природной сутью. Ибо форма дает особенную суть и отличие как от божественной сущности, так и от всяких иных форм, ибо камень не есть Бог, но Бог есть камень; и это значит, что он (камень) и все сотворенное являются от Бога тем, что они есть. И в этом потоке творения обретает все сотворенное своего всемогущего и вечного Бога: ибо когда тварное становится тварным, оно утверждает своего Творца и своего Господа.

И.: Суть природы (или тварного) в Боге не представляет собой сотворенное. Но все свойства, присущие каждому творению, ценнее, употребительней и полезней самого творения, ибо в них есть суть, которую они имеют в Боге. Поскольку что имеет камень или человек или какое-то иное создание в своей тварной сути сверх того, что у них есть благодаря Богу и чем они обладают, пребывая в Боге? Бог устроил вещи хорошо и правильно, ибо каждая из них может обратиться к своей первопричине.

Ответ: Так как разумные творения должны были выпасть из Единого, потеряв с его лишь свойствами, они соединились со своими дурными свойствами, – именно тогда приходит дьявол и всякая злоба.

Об истинном возвращении,
которое отрешенный человек должен обрести через единородного Сына

Истина: Должно знать. во-первых, что Христос, Сын всемогущего Отца, имеет нечто общее со всеми людьми, и нечто отличное от всех людей. То, что общее ему со всеми людьми – это человеческая природа, ибо Он воистину есть человек. Он принял на себя человеческую природу, но не Ипостась; и следует это понимать так, что господь наш Христос принял на себя человеческую природу в той неделимости материи, которую учитель Дамаскин называет in atomo; и, таким образом, принятой на себя общечеловеческой природе соответствует чистое цветение в благословенном теле Марии, где Он воспринял телесную сущность. И потому человеческая природа, взятая сама по себе, не имеет такого права (ибо Христос принял на себя ее, но не явил ипостась), чтобы каждый человек мог бы быть и должен бы быть в одно и то же время Богом и человеком. Но есть нечто, что принадлежит неразрешимому и непостижимому противоречию, ибо Он воспринял свое природное естество в чистоте, и за ним не последовали ни первородный грех, ни какие-либо другие грехи, и потому Он был единственный, кто мог освободиться от греховной человеческой сути. Второе: заслуженные деяния всех других людей, которые они совершают в истинном отрешении от самих себя, подвигают людей к достижению блаженства, которое есть плата за добродетель. И блаженство находится в безраздельном божественном распоряжении и власти, которые отклоняют все средства и уловки. Слияние Христа с Божественностью, которая есть его ипостась, превосходит и стоит выше, чем приобщение душ святых к Богу. Ибо с самого начала, когда он принял человеческую природу, Он был истинный Сын Божий, и таким образом, не имел никакой другой ипостаси, кроме как Сына Всемогущего Вечного Отца. Все же другие люди обладают истинной личностью в их природной сущности; и как бы совершенны они ни делались или как бы чисты ни оставались в истине, не может случиться так, чтобы они достигли божественной ипостаси и потеряли свою личность. Третье: этот человек, Господь наш Христос, превосходит всех других людей и потому, что Он является главой христианства, подобно тому, как у человека голова главенствует над телом, и как то было написано, \"ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями\". И потому тот, кто однажды пожелает истинного обращения и захочет стать сыном во Христе, тот должен обратиться к Нему, отрешившись от себя самого, и тогда Он явится, ибо должен явиться.

И.: Восприми с глубочайшим вниманием эти два слова, о которых здесь говорится: себя отрешить; и ты должен взвесить эти два слова и исследовать их до основания, и рассмотреть с праведным рассуждением, и тогда ты сможешь наискорейшим образом познать истину. Для начала возьми первое слово, которое означает себя или Я и подумай, что это означает. И должно знать, что каждый человек имеет пять себя или Я. Первое роднит его с камнем, и это есть сущность; второе – с травою, и это – способность расти; третье – с животными, и это – способность чувствовать; четвертое – со всеми людьми, и это значит, что он имеет в себе общую человеческую природу, такую же, как и все остальные; пятое принадлежит собственно ему, это его человеческая личность со всем хорошим и всем случайным. Так что же вводит людей в заблуждение и отнимает у них блаженство? Единственно последнее Я, благодаря которому человек отходит от Бога и обращается к самому себе, чему он должен сопротивляться и утверждать самого себя в отказе от собственного Я, тогда как он в слепоте своей приписывает себе то, что принадлежит Богу, и суетится и блуждает во времени, неся потери. Но если кто-то пожелал бы оставить свое Я, то должен был бы учесть в три обстоятельства: первое таково, что он должен со смирением взглянуть на ничтожность своего собственного Я, видя, что это Я и Я всех других вещей – это Ничто, освобожденное и исключенное из Я и оно является единственно действующей силой. Второе обстоятельство, которое не должно упускать из виду, заключается в том, что при поверхностной отрешенности его Я по-прежнему остается со своей собственной сутью или естеством, которыми оно обладало прежде, и его следует уничтожить с особым тщанием. Третье обстоятельство связано с отрицанием и свободным отказом от самого себя во всем том, чем он руководствовался в собственной тварности, в той лишенной свободы множественности, которая не согласуется с Божественной истиной в любви или страдании, в деятельности или покое, иными словами, он всеми способами мудро устраняется и бесповоротно исчезает, приходя к единению с Христом таковым образом, что он всегда действует в согласии с Христом, советуется с ним во всем, и в подобной целостности взирает на все. И это отрешенное Я делается подобным Христу, о чем в Писании апостолом Павлом сказано: \"Не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною\". И это я называю истинно уравновешенным Я. А теперь исследуем мы другое слово, о котором он говорит. Оставить. Это означает отречение или пренебрежение; ни что иное как то, что должно быть исполнено, дабы стать Ничто, которое содержится в презрении, ему свойственном.

И.: Без сомнения, случается, что добрый и верный раб делается сопричастным радости своего Господина, и тогда вкушает он от неисчислимого изобилия дома Господня; неизъяснимым образом является он подобен отчаянному человеку, который забывает самого себя; и не делается самим собой, а с удвоенной силой отстраняется от самого себя и переходит к Богу, и делается с ним единым духом во всем, как малая капля воды сливается с морем вина; и подобно тому, как она теряет сама себя, принимая на себя и в себя вкус и цвет вина, так же свершается с теми, кто находится в столь полном блаженстве, что неизъяснимым образом у них исчезают все человеческие желания и они отрешаются от самих себя и единственно предаются Божьей воле. Иначе было бы не право Писание, где сказано, \"да будет Бог всем во всем\", и было бы так, что в человеке оставалось бы человеческое Я, которое не могло бы из него изойти. Тогда остается его суть, но в другой форме, с иной славой и в ином состоянии. И все это происходит из его собственной беспредельной отрешенности. Но может ли человек в этой жизни так от всего отрешиться, чтобы прекрасно понимать, что он никогда не увидит единства ни в любви, ни в страдании, но только любя и понимая себя через Бога, согласно всесовершенному Пониманию, а иначе (говорит он) я не могу себя понять. Есть ли такие, кто исходит из того, что было ими пережито! Так как если исходить из моего разумения, то это кажется мне невозможным. Изо всей этой речи ты можешь сообразить ответ на твой вопрос (что является истинной отрешенностью); так как истинная отрешенность такого благородного человека в земной жизни может быть представлена и подобно отрешенности блаженных, о которых книги говорят, что они в большей или меньшей степени соединились или стали одним. И с особым вниманием заметь, что они говорят, что эти люди освобождаются от своей сути и обретают иную форму, и иную славу, и иное достояние. Но что это может быть за другая форма, как ни божественная природа и божественная сущность, в которой они есть и которая в них облекается? Что это за иная слава, которая просияла и возвестилась в истинном свете, и которая не имеет начала? Что это за иное состояние, которое исходит от божественной сути и от божественного согласия и придает человеку божественную силу и божественные способности во всем, что касается его блаженства? И, как сказано, человек должен перестать быть только человеком.

И.: Блаженство, о котором говорилось, может быть понято двояко. Одно – самое совершенное – превышает все возможности, и не может быть достигнуто в земной жизни; ибо тому противоречит принадлежащая человеческой природе плоть с ее различными слабостями. Но блаженство может быть воспринято и частично, это возможно, но кажется большей части людей невозможным. И это нельзя назвать несправедливым, ибо это не достигается ни разумом, ни чувством. Истинно говорят книги, что бывают избранные и возлюбленные люди, которые имеют столь чистые и богоподобные души, что их добродетель сама собой подобна божественной; ибо они лишены собственного образа, и приведены в согласие со своим божественным подобием, и приходят к полному забвению земной жизни, и богоподобны они, и суть едины с Богом. Но следует заметить, что это относится лишь к тем, кто получил сполна подобное блаженство (потустороннее блаженство), или к немногим самым благочестивым, которые еще пребывают во времени.

Глава VI

Затем пришло к юноше страстное желание – если есть в какой-либо земле благородный и отрешившийся человек, который воистину был бы принят Христом, то сделался бы он юноше известен, чтобы мог он внимать его сокровенным речам. И когда углубился он в эти размышления и погрузился в самого себя и думал о прошлом своих чувств, то был приведен в какую-то воображаемую страну; и там увидел он парящий между небом и землей образ, подобное видению человека на кресте, и имел сей человек благолепный облик. И по-разному ходили люди вокруг и не могли подойти; одни взирали на образ лишь изнутри, но не снаружи, другие же снаружи, но не изнутри, но и те и другие обращались к образу с суровостью и жестокостью. И пожелалось юноше, чтобы образ этот спустился, подобно сущему человеку, и сел возле него и объяснил бы то, что он спрашивал и что он должен был спросить, и ответил бы ему. Он обратился ввысь и спросил в тревоге своего сердца: Ах, Вечная Истина, что это такое, и что означает этот чудесный лик?

Юноша начал задавать другие вопросы и говорил так: скажи мне, каким именно образом приходит человек к своему блаженству?

Юноша спросил: Я все же вижу, что есть гора и долина, и вода, и воздух и разные создания: как же ты говоришь, что все это лишь Единое ?

Ю.: Что это за противоположности?

Ю.: Две противоположности в одном, согласно всем указаниям, есть противоречие всякому знанию.

О.: В земной жизни человек может придти к тому, что он понимает Единое в том, что есть Ничто всех вещей, которые могут быть осмыслены и названы; и Ничто обычно называют Богом, и для самого себя оно является воплощающим в себе все сущности Я. И так познает человек Единое с помощью этого Ничто; и это Ничто само познается без помощи познания. Но здесь скрыто еще нечто более глубокое.

О.: Дионисий говорит об Едином, которое безымянно, и это, как я полагаю, может быть Ничто; ибо если кто его называет божеством или сущностью, или даются ему какие-нибудь имена, все они не относятся к нему, ибо имена воплощаются в тварный мир.

О.: Поскольку человек понимает единение или такое дело, которое можно определить словесно, то человек может постичь и нечто более глубокое. Однако Ничто не может погрузиться в себя самое еще глубже; в противном случае мы бы могли понять то (речь идет о том, что мы можем понять нечто, что не имеет какой-либо формы в виде лучей или картин), что не подлежит пониманию с помощью форм и образом, и об этом не приходится говорить; ибо я принимаю, что должно говорить о деле, которое может быть определено словами. Если же вернуться к сказанному, то Ничто никак не проявляет своей сущности, и об этом говорилось многими учителями и во многих книгах. Однако это Ничто может иметь собственные чувства, или сущность, или склонности, и это также истинно, и об этом можно говорить; но все это столь далеко от подлинной истины, как если бы она произносила перлы своей мудрости перед колодой для рубки мяса.

О.: Поскольку это и Ничто – ничто для Него самого, а не для нас, так как оно – сила, действующая в нас, но если оно само по себе приходит ради нас, то и мы также ничего не знаем о нем из этих вещей.

О.: Разве ты не понимаешь, что мощные, вырывающиеся из Ничто силы, лежат в основе всех различий и воспринимаются не по нашему разуму, а больше по нашему ощущению, как сказано?

О.: Как говорит один Учитель, вечность – это жизнь, которая существует после земной жизни и включает в себя все времена, не разделяя на то, что было до, и то, что будет после. И тот, кто включен в вечное Ничто, для него все состоит во всем и для него нет никаких \"до\" \"после\". И человек, который сегодня туда может быть принят, побудет тем не меньше, с токи зрения вечности, или тот, который был принят тысячу лет назад. Юноша возражает: такого принятия человек ждет только после смерти, как говорится в книгах.

Ю.: Но как обстоит дело с сотрудничеством человека и Бога?

Ю.: Имеется ли здесь другая сторона?

Ю.: Как это понимать: поскольку он не был, то был при этом?

Ю.: Воистину, как то возможно понять? Ибо это значит что у души есть как бы два Я, сотворенное и несотворенное; как это может быть? Как человек может быть и не быть творением?

Ю.: Кто изучал книги, тот знает, что душа в Ничто должна или воспарить над своей формой, или стать, по сути, ничем; разве это не так?

Ю.: Есть ли у этого человека что-то еще лучшее?

Ю.: Это для меня не очень убедительно.

Ю.: Хотел бы я узнать еще немного истины из книг.

Ю.: Возможно ли человеку познать это Ничто в земной жизни?

Ю.: Свершается единение с Богом посредством сущности души или посредством ее сил?

Ю.: Если человек избавился от своих грехов или после этого не будет больше совершать грехи, то познает ли он сотворенное не в его греховности, но в его единении с Богом?

Ю.: Как можно понять, что человек творит не больше, чем одно дело? Христос совершал многие дела.

Ю.: Языческие наставники говорят, что никакое дело не может быть избавлено от своего собственного действия.

О.: Это тварные силы заставляют человека действовать, или он действует ими, или кто?

Ю.: Есть какое-либо различие между вечным рождением и возрождением, которые присущи смертному человеку?

Ю.: Как же тогда действуют основные естественные причины, о которых писали учителя естественной школы?

Ю.: Так что душа, рассматриваемая так, пропадает после познания, пропадает также все ее естественные привычки внешней жизни?

Ю.: Что такое \"теряться\", при котором человек растворяется во всемогущем вечном Боге?

Ю.: Отказывается ли человек от воли в Ничто?

Ю.: Как можно человеку отказаться от своей воли? и предать свою волю по своему желанию Господу нашему Христу?

Юноша возразил: Отказ от воли не может быть врожденным.

Ю.: Сохраняет ли человек свою личную отдельную сущность в глубине Ничто?

Ю.: Так стало быть человек понимает Ничто, о котором говорилось, обычным образом, остается ли это сознание при человеке навсегда?

Ю.: Или мешает Внешнее Внутреннему?

Ю.: Откуда берется уныние?

Юноша заметил: Книги старого Завета и новые Евангелия говорят, что в земной жизни к этому придти невозможно, как сказано.

Ю.: Если человек начал понимать свое вечное Ничто не благодаря неизъяснимой силе (из своего опыта), но по слухам или без явления испытанных образов, то что должно ему делать?

 

Что вводит человека в заблуждение
и что приводит его к мнимой свободе

Она сказала: Я пришла ниоткуда.

Она сказала: Я ничто.

Она ответила: Я ничего не хочу.

Она сказала: Меня зовут безымянная Стихия.

Она сказала: К истинной свободе.

Стихия сказала: То, что человек живет согласно всем своим прихотям, и ничему другому, не оглядываясь на прошлое и не провидя будущего.

Но стихия сказала: Что называешь ты порядком и что непорядком?

Стихия сказала: Истинная свобода должна быть выше этого и все это презирать.

Стихия сказала: Человек, который стал в своем вечном Ничто никем, ничего не знает о различии.

Стихия: Но тогда одновременно будет существовать и первостепенно существенное и не относящееся к существенному?

Стихия: Я предполагаю, что был великий Мастер и что это он прекратил все различия.

Стихия сказала: Учитель говорит в одном месте, что Христос, Господь – единородный Сын и не может возродиться.

Стихия: Я слышала, как учитель говорил, что такой человек действует во всем так же, как действовал Христос.

Стихия сказала: его речи показывают, что все, что дано Христу, дано и мне.

Но стихия возразила и предположила, что Он отрицает всякое сходство и объединение и что Он выпускает нас нагими и непохожими на Него в пустое Единство.

Стихия помолчала и попросила все с большей настойчивостью, чтобы он объяснил ей полезное различие так, чтобы можно было ему следовать.

 

Сколь достойно ведет себя истинно отрешенный человек
во всех делах

Ответ: Он отстраняется от самого себя и тем самым и ото всех дел.

О.: Он стоит лишь в одном настоящем, не имея умыслов, и принимает своего ближнего как в его малости, так и в величии.

О.: Праведный человек по своей природной сути повинуется закону более, чем другие люди, ибо он внутри себя понимает то, что другим подобает делать снаружи, и так воспринимает все. Но он не связан ничем, и именно потому, что он то же самое делает благодаря отрешенности что большинство делает из покорности.

О.: Можно видеть, как некоторые люди с неизнуренными силами (большинство благодаря строжайшим упражнениям истощают свои внешние силы) приходят к тому, что ты порой видишь. Сотрудничество с Богом очищает внутреннюю сущность тех, кто находится в Истине. И потому, когда они узнают, что должно делать и не делать, то больше или меньше придерживаются они общих упражнений согласно своим возможностям и в силу других обстоятельств.

О.: И те и другие все еще обращены на свой собственный образ, но по-разному: первые духовно, вторые телесно.

О.: Дело истинно отрешенного человека – его покой, и его дело – оставаться праздным; ибо в своем делании остается он спокойным, и его дело оставляет его праздным.

О.: Он имеет общение с людьми без высокомерия, и любовь без навязчивости, и сострадание без хлопотливости, все по истинной свободе.

О.: Исповедь, идущая от любви, достойнее той, которая вызвана грехами.

О.: Его молитва плодотворна, ибо она устраняет помехи разума, ибо Бог есть дух, и он воспринимает ее поистине, как если бы он был посредником, или если бы он руководствовался указаниями чувства. И тогда изливается свет в горние выси его души, и явлено быть, что Бог есть сущность, жизнь и действие в нем, а он лишь есть инструмент.

О.: По внешности и чувственным образам он внешний человек, но в убеждении своем он нечто иное; но пища и покой служат ему равно как и всем живым существам. И так во всем, что принадлежит к делам людей.

О.: Он не говорит многих наставлений и слов, и они суровы и просты; но он ведет скромный образ жизни, он таков, что все дела помимо него или без него сквозь него протекают, и он спокоен в чувствах.

О.: В большей или меньшей степени, вследствие различных случайностей (своих случайных особенностей); но в существе они сходны.

О.: Поскольку в нем остается человек, то пребывают в нем также заблуждения и химеры. Но когда он покидает самого себя ради того, что есть знание всей Истины, тогда не остается у него заблуждений и иллюзий; ибо он делается самим Божественным знанием и не восприимчив ко всякому иному. И было тебе довольно сказано; к этой Сокровенной Истине приходят вовсе не с вопросами, но с истинным отречением. Аминь.