Готфрид Страсбургский. Тристан
[Грот любви]
И поскакали все втроем1
16680 По долам и лесам верхом.
Два дня, две ночи путь тяжелый
Их вел через леса и долы.
Там у подножья диких скал
Тристан пещеру разыскал,
16685 К которой раз счастливый случай
Его привел сквозь лес дремучий,
Где он охотился тогда
И бог весть как забрел туда.
Пещера высотою с гору
16690 Была в языческую пору
Здесь выбита в одной скале,
Когда еще на сей земле,
Позднее Коринею2 данной,
Хозяйничали великаны.
16695 Любви здесь таинству они
Платили дань в былые дни.
В таких пещерах в эти годы
Железом обшивали своды.
Их окрестил один голант3:
16700 "La fossiur'a la gent amant",
Что переводится дословно
На наш язык как "грот любовный".
И, как гласит преданье, тут
Тристан сыскал себе приют.
16705 Был грот и светел и широк4,
И кругл5, и гладок, и высок6.
Сверкали стены белизной7
И подпирали свод собой.
Его корона замыкала
16710 Из благородного металла,
И драгоценный блеск камней
Светился радугой на ней.
А пол был мрамором покрыт8 -
Зеленой гладью ровных плит.
16715 И посреди него стояло
Резное ложе из кристалла9,
И высеченные на нем
Горели письмена огнем.
Гласит преданье, что оно
16720 Спокон веков освящено
Служением любви богине,
Которой служит и поныне.
Пещеру освещало солнце
Сквозь маленькие три оконца,
16725 И были выходом пещере
Большие бронзовые двери.
А перед ними невдали
Три липы пышные росли10.
Вкруг этих лип все было голо,
16730 И лишь внизу, за спуском к долу
Росли деревья там и сям,
Отбрасывая тень к горам.
Там, прячась за густой травой,
Виясь серебряной змеей,
16735 Ручей плескался и журчал.
К нему поблизости стоял
Колодец с ключевой водою,
Как небо светло-голубою.
Вкруг этого колодца тоже
16740 Три липы высились пригоже.
Они от солнечных лучей
Его хранили и дождей.
Там хвастались наперебой
Цветы и травы красотой,
16745 И словно бились об заклад, -
Чей благовонней аромат!
Там сладким пеньем слух лаская,
Не умолкали птичьи стаи,
И звуков сладостней, чем эти
16750 Не слыхивал никто на свете.
Там красотою все пленяло
И слух и взгляды привлекало,
Там солнце и тени
И ветра движенье
16755 Давали отраду
И слуху и взгляду.
А дальше - снова все кругом,
Хоть целый день скачи верхом.
Лишь запустенье, дикий лес
16760 И мрачных скал крутой навес.
И не было сюда пути,
Чтобы проехать иль пройти.
Да, этот край был дик и глух,
Куда ни оглянись вокруг,
16765 И все же в дикой сей глуши
С владычицей своей души
Решил Тристан прервать свой путь,
Набраться сил и отдохнуть.
Здесь он с Изольдою остался
16770 И c Курвеналом распрощался,
И отослал его назад,
Чтоб тот, вернувшись, всем подряд
Рассказывал, что, мол, Тристан
Отправился чрез океан,
16775 И там в Ирландии народу
Поведал про свои невзгоды.
Еще велел он Курвеналу
Вновь при дворе жить, как бывало,
И слушаться во всем Брангены
16780 И передать ей непременно,
Уединясь в ее покоях,
Слова любви от них обоих.
Он отпустил его, веля
Все выведать про короля,
16785 Про помыслы его и планы,
И хочет ли он мстить Тристану -
И если Марк задумал месть -
Им дать скорей об этом весть.
Еще Тристан с Изольдой - оба
16790 Ему наказывали, чтобы
Он вспоминал бы их почаще
И к ним наведывался в чащу,
И привозил - раз в двадцать дней
Как можно больше новостей,
16795 Чтоб в их скиту тоску унять.
Что я могу еще сказать?
Так и расстались с ним на том.
Тристан с Изольдою вдвоем
Остались жить в пещере дикой
16800 Счастливые в любви великой.
Я знаю, многие из вас
Полюбопытствуют сейчас
Узнать всю правду о Тристане -
Как добывал он пропитанье,
16805 Как мог с возлюбленной своей
Он жить в глуши бесплодной сей.
Чтоб любопытство утолить,
Продолжу я рассказа нить.
Они, живя все время рядом,
16810 Друг друга впитывали взглядом
И в милом взоре находили
Плоды и пищу в изобилье.
В любви и страсти утопали
Все горести их и печали,
16815 И на добычу пропитанья
Они не тратили старанья.
Заметить здесь необходимо,
Что был запас неистощимый
У них невидимый с собою:
16820 То было кушанье такое,
Которого вкуснее нет,
Хоть ты объезди целый свет.
Оно, им данное навечно,
Зовется верностью сердечной,
16825 Любовью, сладкой, как бальзам,
Оказывающею нам -
И чувству нашему и телу
Благодеянье без предела.
Они другой еды не знали,
16830 И только ею услаждали
Все дни, все ночи без конца
Тела и взоры и сердца.
Любовь была для них как плуг,
Пропахивавший все вокруг
16835 Изольды нашей и Тристана
И находивший неустанно
В глубинных тайниках мечты
Неведомые им пласты.
Их не печалило нимало
16840 И боли им не причиняло,
Что не было других людей
В глуши пустынной и ничьей.
Других сюда и не влекло.
Два - это четное число.
16845 К нему прибавьте единицу
И двойка в нечет превратится.
И, значит, этот некто третий,
Еще не бывший на примете,
Подобьем тяжести и груза
16850 Давил бы их своей обузой.
Среди природы этой строгой
Казалось им, что их так много,
Что сам король Артур едва ли
Вмещал в своей огромной зале
16855 Такое множество гостей,
Счастливых участью своей.
Другой не признавая власти
Помимо собственного счастья,
Тристан с Изольдою порой
16860 Весь мир считали мишурой.
На свете нет таких мечтаний,
Таких надежд, таких желаний,
Что не сбылись бы в полной мере
У двух отшельников в пещере.
16865 Им не хотелось жить иначе -
Ни веселее, ни богаче.
Вот только б им вернули честь -
Все остальное у них есть.
У них был двор, роскошный двор,
16870 Богатством радовавший взор.
И радость с ними делит
Веселая их челядь:
Три липы с кроною густой,
Колодец с ключевой водой,
16875 Трава зеленая, цветы,
Ручей, бегущий с высоты,
Пернатых звонкая семья
От зяблика до соловья,
Хохлатый жаворонок, чиж,
16880 Синица, иволга и стриж, -
Все пели - всяк на свой мотив,
Усердствуя наперерыв.
И заливались соловьи
На этом празднике любви.
16885 Он не смолкал ни на мгновенье
И рисовал воображенью
Героев наших, что они
Артуру-королю сродни,
Что пышность их двора вполне
16890 С его богатством наравне.
И впрямь, чего им нехватало?
Любовь их досыта питала.
Он был при ней, она - при нем.
И все им было нипочем.
16895 Они имели, что хотели,
И что хотели, то имели.
Я, правда, слышу пересуды
Со всех сторон и отовсюду,
Что при любви, мол, столь горячей
16900 Питаться надобно иначе.
Я так скажу: что до меня, -
Претит мне эта болтовня.
Но, может быть, найдется муж
Ученый, опытный к тому ж,
16905 Который мне и всем - как знать? -
Сумеет это доказать!
Да ведь и я когда-то тоже
Себе избрал удел похожий,
И точно так же, как Тристан,
16910 Любовью был и сыт и пьян.
Чтоб не блуждали вы впотьмах,
Я объясню вам на словах,
Той каменной пещеры свойства,
Всю суть, весь смысл ее устройства.
16915 Ее, как вы уже читали,
"Любовным гротом" называли.
И был он, этот грот, высок
И кругл, и светел, и широк.
А стены снежной белизны
16920 И гладки были и скромны.
Что грот был кругл повсюду ровно,
То признак скромности любовной.
Да, скромностью любовь красна,
Не признает углов она.
16925 Любовь хотя б с одним углом
Коварством рождена и злом.
Ширь и размах внутрипещерный -
Свидетельство любви безмерной,
А высота - обозначенье
16930 Любви высокого стремленья.
Любовь к заоблачью стремится
И признает лишь те границы,
Где добродетелей полет
Сливается в единый свод.
16935 Благословенна высота! -
Ведь добродетели всегда
Владычествуют над пространством,
Сверкая золотым убранством.
А мы, прикованные к полу,
16940 Стоим, потупив очи долу,
Не помышляя о полете
Ни наших чувств, ни нашей плоти.
Но вот и нас к себе привлек
Сияньем злата потолок.
16945 И мы в него вперили взор
И смотрим на него в упор,
А добродетели над нами
Сверкают яркими лучами.
Так чудо наш чарует глаз,
16950 Что крылья отросли у нас,
И наши чувства понеслись
За добродетелями ввысь.
Что белизной сверкали стены -
То признак верности нетленной.
16955 Она не терпит никаких
Других оттенков цветовых.
Ей ненавистны в равной мере -
Негладкость, ревность, недоверье.
А мраморные плиты пола
16960 Пусть постоянства знак тяжелый.
К тому же, цвет его исконный.
Как и у мрамора - зеленый.
Итак, и цвет, и гладкость плит
Есть постоянства внешний вид.
16965 Траву напоминая цветом,
Оно стеклом блестит при этом.
Кристальное резное ложе
С кристальною любовью схоже,
И резчик, резавший кристалл,
16970 Отлично это сознавал.
Поэтому оно по праву
С любовью разделяло славу.
Кристально-чистой, безупречной
Любовь была и будет вечно.
16975 Засовов пара изнутри
Виднелась сбоку у двери.
Из глубины вела во вне
Через отверстие в стене
Дверная ручка, без которой
16980 Не отворялися запоры.
Снаружи эта рукоятка
Кончалась шляпкою украдкой.
Хоть без ключа и без замка -
Служила дверь наверняка.
16985 Вам знать захочется теперь,
С какою целью эту дверь
Не украшал собой замок,
Кто допустить такое мог, -
Ведь полагалось исстари
16990 Замок приделывать к двери!
Кто в храм любви идет, когда
Его никто не звал туда,
Тот только силой, напролом
Ворваться может в этот дом.
16995 Но бронзовая дверь обычно
Защитой служит преотличной.
И сквозь нее проникнет тот,
Кого любовь к себе зовет.
Из бронзы дверь смастерена,
17000 Чтоб не сдавалася она
Ни хитроумию, ни силе,
Чтоб ложь и зло ее не вскрыли,
Чтобы коварство, лицемерье
Вреда не причинили двери.
17005 А внутренние два засова
Хранили безопасность крова.
Дверь с двух сторон крепилась ими
Двумя засовами большими.
И был один из них - кедровый,
17010 Другой был из кости слоновой.
Узнать хотите или нет,
Какой таился в том секрет?
Кедр - это мудрости хранитель,
Ума палата и обитель.
17015 А кость слоновая всегда
Сама невинность, чистота.
И эти два засова
Всегда хранить готовы
Храм от насилья и обмана
17020 И дни и ночи неустанно.
А шляпка, что вовне была,
Та, что вовнутрь двери вела,
И оловянным стерженьком
Сквозь эту дверь входила в дом, -
17025 Соединялась с золотою
Блестящей ручкою дверною.
Что стерженек, что рукоять -
Подобной пары не сыскать.
Металл был выбран неслучайно:
17030 Суть олова - в раскрытье тайны,
Любовной тайны наипаче,
А сущность золота - в удаче.
И были здесь они на месте,
Когда соединялись вместе,
17035 И оба избранных металла
Двойною силой небывалой
Стремленье сердца направляли -
Сужали или расширяли,
И удлиняли, если нужно,
17040 И укорачивали дружно.
И каждый раз, когда любовь
Сюда сворачивала вновь,
Чтобы попасть к себе в чертог,
Наш оловянный стерженек
17045 Ее движением одним
Сводил со счастьем золотым.
А высоко над дверью,
Уже в самой пещере
Виднелись три оконца.
17050 Сквозь них сияло солнце.
Они с наружной стороны
Пещеры не были видны.
И словно вестники добра
Впускали яркий свет с утра.
17055 И лился свет веселый
По мраморному полу,
Как будто честь сама сияла
И грот любовный освещала:
Живое счастие земное
17060 Несовместимо с темнотою...
Еще заметить важно мне,
Что находился в стороне
От поселений и дорог
И людных мест любви чертог.
17065 Любви не нравится цвести
Среди проезжего пути.
Она цветет гораздо чаще
Среди непроходимой чащи
И путь к ее чертогу тайный
17070 Всегда опасен чрезвычайно.
Ведь он затерян был в горах,
Где все внушало дикий страх,
Где был опасен каждый шаг,
Где высь рождала звон в ушах,
17075 И где на каждом перевале
Вас пропасти подстерегали.
Чтоб среди скал не заблудиться
И в бездну чтоб не провалиться,
Остерегайтесь отойти
17080 От проторенного пути!
Но счастлив может быть лишь тот,
Кто горы миновав, войдет
Сюда, в глухую эту чащу,
И дом обрящет настоящий.
17085 Здесь он найдет, что сердцу надо -
В любви удачу и отраду.
Для глаз, для слуха, для души
Есть все, что надобно, в глуши.
Уйти назад - не станет сил.
17090 Я это знаю. Я там был.
Я тоже прежде, в старину,
Был у своей любви в плену,
И в этих побывал краях,
И здесь охотился в лесах;
17095 Здесь я преследовал добычу,
Гоняясь по горам за дичью.
Но редко достигал я цели,
Хоть дни мои в трудах летели.
Я в счастие уже не верю...
17100 Зато я на пещерной двери
Засовы видел, рукоять,
А в глубине ее - кровать.
Кровать резная из кристалла
Огнями радуги сверкала.
17105 Я подходил к ней то и дело,
Любуясь ею оробело.
Весь гладкий пол я исходил,
И как ни крепок мрамор был,
Он был бы мною весь изрыт,
17110 Когда б не зелень этих плит.
Зеленый цвет непобедим.
Он горд могуществом своим
Не вытравишь - как ни трави!
Из этих плит следов любви.
17115 И много, много раз подряд
На стены обращал я взгляд.
Я свод рассматривал подолгу
И любовался втихомолку
Красою белых стен и свода,
17120 Каких не видывал я сроду.
Звездоподобная корона
Ласкала взор мой восхищенный.
Мне сердце согревало солнце
Сквозь маленькие три оконца ...
17125 Итак, я всем вам доказал,
Что я пещеру эту знал,
Но так любви и не обрел
И мимо счастия прошел ...
Вот здесь, далече от людей,
17130 Тристан с Изольдою своей,
Средь этой местности пустынной.
Лесистой, горной и равнинной.
Предавшись нежному досугу,
Усладой были друг для друга.
17135 И так текли в блаженстве дни.
И были счастливы они.
А утром по росе вдвоем,
Ласкаемые ветерком,
Они бродили по лугам
17140 И льнули травы к их ногам,
И где б они ни проходили
Цветы пестрели в изобилье,
И нежные любви слова
Нашептывала им трава.
17145 И с каждым мигом все чудесней
Переливались птичьи песни.
Они же выбирали путь,
Чтоб у колодца отдохнуть,
И молча шли вдоль ручейка -
17150 Их цель была недалека.
Колодец их как будто ждал
И весело водой плескал.
Их радовало все вокруг -
Все краски лета, каждый звук.
17155 Кто б их отсюда мог согнать?
Но начинало припекать
К полудню солнце, и они
Спешили спрятаться в тени
Трех лип, что были только рады
17160 Обдать любовников прохладой.
Здесь снова можно было смело
Усладу обрести для тела,
И лежа под огромной кроной,
Такой пахучей и зеленой,
17165 Они вдыхали, как могли,
В себя все запахи земли.
От дуновенья ветерка
Вздымались волосы слегка.
Волшебная отрада глазу -
17170 Цветы - напоминали вазу,
В которую до глубины
Стволы трех лип погружены.
Тристан с Изольдой вспоминали
Порой в задумчивой печали
17175 Преданья старины глубокой,
В которых о тоске жестокой,
Любовью вызванной несчастной,
Лился рассказ живой и страстный:
О муках горестных Филлиды11
17180 И о страданиях Библиды12,
Влюбившейся в родного брата
И в том лишь бывшей виноватой,
О карфагенянке Дидоне13,
Сидевшей на сидонском14 троне,
17185 Себя убившей, не жалея,
В тоске по милому Энею.
Так за рассказами они
Нередко коротали дни.
Когда же им надоедали
17190 Любовных повестей печали,
Они скрывались снова в келье
И предавались там веселью,
Забыв о горестях своих
И о преданиях чужих.
17195 Там звуки арфы, звуки пенья
Рождали сладкое волненье
В груди Изольды и Тристана,
Их душ залечивая раны.
Когда он пел, - она играла,
17200 Потом она его сменяла,
И запевала вдохновенно.
Вот так они попеременно
Игре и пенью предавались
И музыкою наслаждались.
17205 И если пел один - другой
По арфе ударял рукой.
И пенье, полное тоски,
И звуки струн из-под руки
Сходились в воздухе и там
17210 Взлетали вместе к небесам.
Торжественные их мотивы
Так были сладостно-красивы,
Что прочно вписан их талант
В "La fossiur' a la gent amant",
17215 Как ни была пещера эта
Описана или воспета, -
Все стало правдой лишь тогда,
Когда забросило сюда
Тристана и его подругу.
17220 Без этих двух бывало туго
Хозяйке этого гнездовья,
Которая звалась любовью.
Ведь никогда никто доселе
Не приближался близко к цели
17225 Средь игр любовных и утех,
Но наша пара - ближе всех.
Любви так чисто, как они,
Не предавались искони.
Они не ведали иного
17230 Резона, кроме сердца зова.
А развлечений здесь немало
Природа им предоставляла.
Им очень нравилось вдвоем
Окрестность объезжать верхом.
17235 И взяв с собою арбалеты
Нередко с самого рассвета
Они охотились в горах,
На птичек нагоняя страх.
Но самым лучшим развлеченьем
17240 Была охота за оленем.
У них был верный пес Хиндан15.
Недолго бился с ним Тристан,
Чтоб отучить его от лая, -
Умней собаки я не знаю.
17245 Прошло немного дней, и вот
Как бы воды набравши в рот,
Наш пес охотится за дичью,
Подкрадывается к добыче.
Сквозь лес густой и сквозь туман
17250 Беззвучно мчится наш Хиндан.
Однако же, на самом деле,
Гнать зверя не было их целью,
И от охотников в отличье
Им не нужна была добыча,
17255 Но за охотою они
В веселье коротали дни.
Мчась по лесу с любимым псом
И позабывши обо всем,
И предаваясь с упоеньем
17260 Опасностям и развлеченьям,
В охоте видели они,
Хоть, впрочем, не они одни,
Источник радости, веселья.
Так в счастии их дни летели.
[Бегство Тристана]
И снова счастлив наш король16,
И в радость превратилась боль.
Король справляет торжество:
17725 Изольда снова у него!
И, став опять его женой,
Но только телом, не душой,
Не ведает она влеченья,
Ни нежности, ни уваженья
17730 К тому, кого любить должна
Господней волею жена.
Но там, где он царил - повсюду
Ей поклонялись, словно чуду.
Он этот общий идеал
17735 Cо всеми вместе разделял.
Ее любил он беззаветно,
Как будто страсть была ответной.
Так слепнет даже самый зоркий
Согласно старой поговорке:
17740 "Куда ни глянь, ни посмотри -
Снаружи или изнутри -
Слепая страсть до полной тьмы
Сердца доводит и умы".
И с очевидностью борясь,
17745 Король как бы лишился глаз.
Он видел все, а между тем
Не видел ничего совсем.
Он знал, что сердцем и умом
Она не с ним - не с королем,
17750 Что неизменно, постоянно
Душой принадлежит Тристану.
И все же, ослепленный страстью,
Не верил он в свое несчастье.
Кто дал нам повод к укоризне?
17755 Кто виноват в бесчестной жизни,
Что породила столько бед?
Изольда разве? Вовсе нет!
Неправы те, кто в озлобленье
Изольду обвинят в измене.
17760 Ни королева, ни Тристан
Не отвечали за обман.
Король все чувствовал, все знал,
Любви он от нее не ждал,
А сам был к ней приворожен...
17765 Вы скажете: "Но как же он
Мог так любить ее тогда?"
Что ж, если выберет беда
Своею жертвою любовь,
То как ты ей ни прекословь, -
17770 Тебе зажавши силой рот,
Беда всегда свое возьмет.
Да и теперь немало их -
Таких, как Марк, - душой слепых,
И в наши времена беда
17775 Нас настигает без труда.
Я вам скажу - таким, как он,
И нынче - имя легион.
Вот так они и знать не знают,
И ничего не замечают,
17780 Скорее видеть не хотят
Того, на что направлен взгляд,
Что слышит ухо, видит глаз...
Кто стал бы их винить из вас?
Но если честно говорить,
17785 Нельзя и женщину винить:
Она страдает беспричинно
И невиновна пред мужчиной.
Ведь чистый взор ее открыт
И только правду говорит.
17790 И если вся ее вина
Пред мужем так обнажена,
То это значит, что чужда
Ей лживость раз и навсегда.
Но муж своею страстью пылкой
17795 Глаза переместил к затылку,
И в зарождении обмана
Он сам виновен, как ни странно.
Кто отвернул глаза от света,
Расплачивается за это.
17800 Мужчина, ослепленный страстью,
Слепее, чем слепец, к несчастью.
Но есть пословица такая -
Ее правдивей я не знаю:
"Краса таит большое зло!"
17805 С красою им не повезло:
В Изольде расцветая ярко.
Она так ослепила Марка
Что разом он ослеп вдвойне -
Глазами с сердцем наравне.
17810 Он верил, что его жена.
Всех злых пороков лишена,
И все, что в ней он находил,
Он до небес превозносил.
Но, чтоб уже покончить с этим.
17815 Он так любил ее, заметим,
Что ею наносимой боли
Не чувствовал и малой доли.
Все то, что в сердце под замком
Навеки заперто силком,
17820 Наружу рвется напролом
А ты - ты с ним всегда вдвоем.
Ты мыслью, ты глазами с ним,
Ты от него неотделим,
Ты взором провожаешь след -
17825 След наслаждений, счастья, бед,
След, уходящий далеко,
И снова на душе легко.
А кто над вами держит власть, -
Тот только разжигает страсть.
17830 Чем злее изгнать ее хотят,
Тем явственнее бьются в лад
Разгоряченные сердца
Лишенных брачного венца.
Вот так и наши два героя
17835 Вдруг ощутили что-то злое,
Запретное и роковое,
Грозящее лихой бедою.
И тут их охватил испуг,
Но жар желаний не потух, -
17840 Напротив, он сильнее жег
Сердца их, полные тревог.
Такие жалкие с испугу,
Они цеплялись друг за друга
Под тяжким бременем беды,
17845 Вкушая горькие плоды
Любви, закованной в безбожный
Запрет, как мученик острожный.
И это бедственное бремя,
Давившее на них все время
17850 Как дьяволовою пятой,
Их чуть не смяло под собой.
Но больше, чем Тристан, пожалуй,
Изольда бедная страдала.
Она в отсутствие Тристана
17855 Смерть призывала непрестанно,
И чем решительней король
Запретом причинял ей боль,
Тем неразрывнее она
Была с Тристаном скреплена.
17860 Запрет приносит только вред,
И там, где властвует запрет,
Одни лишь горькие плоды
Способны украшать сады.
В них пышно расцветает гнев,
17865 И выросши и осмелев,
Наносит чести он урон
И только оскорбляет жен.
Вот до чего людское зло
Уже в те времена дошло!
17870 Ведь если б с ними поступали
По чести - и они б не пали.
Итак, мы видим - от запрета
Есть только вред, а пользы нету.
К тому ж запрет или надзор
17875 Не помогали до сих пор
Сберечь жену плохую мужу -
Она лишь становилась хуже.
Хорошая - наоборот -
Всегда сама себя блюдет.
17880 Тот, кто своей жене не враг,
Не стережет ее никак.
Любой запрет или надзор
Находит у жены отпор
И ей такой наносит вред,
17885 Какого хуже просто нет.
Спастись от этого вреда
Ей не удастся никогда.
Он застревает вроде терна,
Пустившего глубоко корни
17890 В той почве мягкой, из которой
Не выкорчевать их так скоро -
Их легче вырвать из скалистой
Бесплодной почвы каменистой.
От многочисленных обид
17895 Душа сперва кровоточит,
Но, постепенно очерствев,
В себе такой лелеет гнев,
Как будто с малых лет она
Была грехом заражена.
17900 Поэтому тот из мужей,
Который прочих помудрей,
Пусть уважает честь жены
Не ищет вечно в ней вины,
Над ней установив надзор,
17905 Ее ввергающий в позор.
Нет, - только нежность с добротой
Права имеют над женой.
Об этом помнить все должны,
Кому важна любовь жены.
17910 Ведь как жена ни хороша,
Но портится ее душа
От многочисленных обид, -
И тут к измене путь открыт.
Все благородные мужья,
17915 Заметить к слову должен я,
Супруге верят смело,
Как собственному телу.
Они все делают по чести
И жизнь с женой проводят вместе.
17920 Но тот, кто хочет подорвать
Любви земную благодать,
И на жену наводит порчу,
Блюстителя морали корча,
Тот гасит и любовь и честь,
17925 В супруге взращивая месть,
Так счастье катится ко дну,
Так губит муж свою жену.
Кто за женою не следит,
Тот, значит, ею дорожит.
17930 Запрет - он злобу вызывает,
На путь неправедный толкает.
Жену воспитывая злом,
Ты сам страдаешь поделом.
Терн колкий неповиновенья
17935 Заложен в женщине с рожденья.
Иные женщины и девы
Похожи на праматерь Еву.
Она нарушила запрет
Лишь только зародился свет.
17940 Господь ей предоставил власть
Плодами наедаться всласть.
В раю блаженствовала Ева,
Срывая плод с любого древа.
И только дерево одно
17945 Ей было им запрещено
Под страхом смерти обирать.
Попы нам любят повторять,
Как плохо поступила Ева,
Сорвавши плод запретный с древа.
17950 Но я уверен и сегодня -
Без запрещения господня
Она б не съела никогда
Того запретного плода.
Грех этот - первый из первейших -
17955 Был в поколениях дальнейших
Распространен и укреплен,
Дожив до нынешних времен.
Для Евы для самой тот плод
Был лишь источником забот.
17960 Ведь разрешил же ей господь
Плодами рая тешить плоть.
Но захотелось ей поесть
Того плода, что губит честь.
И до сих пор все дщери Евы
17965 Едят плоды ее посева.
И если б некий муж сегодня
Владел бы волею господней,
О, сколько бы родилось Ев,
Которые, ее презрев,
17970 Запрет нарушили бы с ходу
Согласно с женскою природой!
Но тем из них хвала и слава,
Кто выше собственного нрава.
За то одно, что победили
17975 Они свой нрав ценой усилий
И сберегли и честь и тело.
Мы можем называть их смело
Мужчине равными за сходство
По духу с ним и благородству.
17980 Мы жен таких должны любить
И славить, и превозносить.
Ведь если женщина, поправ
Свой женский, свой исконный нрав,
Пошла характером в мужчину,
17985 То, значит, все первопричины,
Все связи, все соотношенья
Вдруг претерпели измененья,
И розы из корней крапивы
Растут, красивые на диво.
17990 Кто женщины прекрасней смелой.
Что против собственного тела
Пошла неслыханной войной,
Взяв только честь свою с собой,
И тело победив в бою,
17995 Спасла его и честь свою?
Итак, необходимо тело
И честь воспитывать умело.
Опасно холить только честь
Иль чести тело предпочесть.
18000 Та женщина нехороша,
Которой не лежит душа
К обоим сразу - то есть вместе
И к телу своему и к чести.
Одно другому предпочтя,
18805 Она, как малое дитя,
Не понимает, что творит,
Какой бедою всем грозит.
Тем женщинам пою я славу,
Кто заслужил ее по праву.
18810 Они готовы честь свою
Всегда отстаивать в бою.
Но телом не пренебрегают
Они умело сочетают
Одно с другим, не зная спеси,
18015 И соблюдают равновесье.
И здесь мне хочется опять
Их прославлять и воспевать
Перевод со средневерхненемецкого К.П. Богатырева
Комментарий
Роман Готфрида Страсбургского "Тристан" (иногда его называют "Тристан и Изольда"), написанный в первой четверти XIII века, сохранился в нескольких рукописях. Оригинальный средневерхненемецкий текст был впервые напечатан в 1782 году. Г. Мюллером и затем, в 1821 году Э. фон Грооте. В переводе на современный немецкий язык книга была издана в 1844 гдуо; перевод был выполнен известным литератором Германом Курцем (1813-1873). Печатались также переводы Карла Зимрода (1855), Вильгельма Герца (1877), Карла Панньера (1903). Критическое издание средневерхненемецкого текста впервые было осуществлено Р. Бехштейном (1869) и затем повторено известным немецким ученым-медиевистом В. Гольтером в 1888-1892 гг. Затем появились научные издания К. Марольда (1912) и Фр. Ранке (1930), также крупного специалиста по истории средневековой немецкой литературы. Настоящий перевод выполнен по изданию: "Tristan und Isolde" von Gottfried von Strassburg in Auswahl herausgegeben von Fr. Maurer. Berlin, 1970
1И поскакали все втроем... - т. е. Тристан, Изольда и их верный Курвенал.
2 Кориней - по-видимому, легендарный основатель Корнуэльса.
3 ...один галант... - В оригинале сказано: "склонный к изящной любви человек".
4 Был грот и светел и широк... - В описании "грота любви" немало символики, столь чтимой в Средние века. Так, светлость и широта грота истолковывалась как указание на аналогичные качества подлинного любовного чувства.
5 ...и кругл... - Это считалось символом прямоты отношений любящих, ибо настоящая любовь не терпит углов и неровных поверхностей.
6 ...и высок. - Высота была символом сердечного благородства и возвышенности души.
7 Сверкали стены белизной... - Это было символом верности в любви.
8 А пол был мрамором покрыт... - Зеленый цвет и зеркальная гладкость мрамора олицетворяли верность в любви.
9 ... ложе из кристалла... - Прозрачность хрустального ложа олицетворяла собой чистоту любовного чувства.
10 ... три липы пышные росли. - Число три, трижды повторенное, типично для Средневековья, когда с этим числом связывались всяческие магические представления.
11 Филлида. - Согласно преданию, афинский царь Демофонт, обручившийся с фракийской царевной Филлидой, не вернулся к условленному сроку, и отчаявшаяся девушка покончила с собой, превратившись затем в миндальное дерево. Об этом рассказано у Овидия в "Героидах" (II), откуда и стало известно на средневековом Западе.
12 Библида - героиня античной мифологии; она влюбилась в своего брата Кавна и горестно сетовала на его холодность, превратившись затем в лесной источник. Об этом рассказано в "Метаморфозах" Овидия.
13 Дидона. - История карфагенской царицы Дидоны, приютившей у себя Энея и полюбившей его, была хорошо известна в средневековой Европе по многочисленным переделкам "Энеиды" Вергилия и по "Героидам" (VII) Овидия.
14 Сидон - город в Финикии.
15 Хиндан - с таким же именем (Husdens) мы встречаем собаку Тристана в романе Беруля. Ср. прим. 29 к этому роману.
16 И снова счастлив наш король... - Перед этим эпизодом рассказывалось о примирении Марка с Тристаном и о возвращении Изольды к мужу
http://www.osh.ru/pedia/liter/west/middle/tristan-strasburg.shtml