«Моцарт отечества не выбирает…»
Весь вечер играть одного Моцарта - геройство. Известная пианистка Жанар Сулейманова в день 250-летия со дня рождения композитора предложила слушателям свою «Моцартиану». Эта внешне хрупкая женщина, солистка Казахской государственной филармонии имени Жамбыла, имеет несколько, на мой взгляд, высоких творческих качеств. У нее мужской темперамент и программы, которые она предлагает слушателям, воспитывают и совершенствуют стандартные музыкальные вкусы слушателя среднего уровня. К числу ее достоинств относится так же умение своей игрой уверенно вести за собой оркестр, а не просто пассивно подчиняться дирижеру. В такой манере игры присутствует яркая динамика, создающая противоборство «единого» и «многого» - то, что рождает живую музыкальную стихию.
Еще одно отличительное свойство пианистки - это всецелое «сейчас» и «здесь» - на глазах и на слуху сопереживание автору исполняемой пьесы; гармонии потоком проходят через нее, видимым образом изменяя мимику и пластику тела. Она сама как бы внутренне на некоторое время приобретает форму музыкального произведения, в которое воплощается. Концерт для нее - целое драматическое действо, включающее в себя диалог с композитором, и задушевная беседа со слушателем.
Музыку гениального творца «турецкого рондо» она играла, облачившись в атласное розовое платье, фасон которого был в моде в конце 18 в. Он вполне отвечал стилю салонов, где когда-то исполнялись Моцарт, а также музыка в мтиле рококо, барокко и классицизма. «Отважная маленькая синичка», от пьесы к пьесе вырастающая в большую птицу, бесстрашно пускалась в дальние опасные полеты, от аккорда к аккорду преображаясь, может быть, в одну из герцогинь, которой, когда-то, около двухсот с лишним лет назад, великий Амадей посвящал свои фортепианные сонаты.
Концерт открыла 8-я ля-минорная соната - одно из самых трагических произведений Моцарта наряду с до-минорной фантазией, 20-м и 24-м фортепианными концертами и Реквиемом. Звучание сонаты отпечаталось в памяти, благодаря совершенно различным по духу выдающимся интерпретациям Дину Липатти и Глена Гульда. Жанар сыграла ее по-своему, не стараясь копировать никого. Ре-мажорную сонату, также исполненную в первом отделении, можно услышать нередко. Но вот такие пьесы, как allegro соль-минор, фантазия и фуга до-мажор, си-минорное adagio или вариации на тему менуэта Дюпора, мало знакомы слушателям. Вся программа была выстроена в такой последовательности, которая говорит о хорошем вкусе и интеллекте пианистки. Ремесло Жанар Сулеймановой скрывается за художественным замыслом, выступающим на первый план, что является подтверждением того, что артистка достигла цели, которую преследует каждый музыкант.
Жанар Сулейманова - дочь известного казахстанского писателя и ученого Мухамет-Халел Сулейманова, два года назад ( 4 марта 2008) ушедшего из жизни. К 70-летию со дня его рождения она замечательно исполнила два произведения, с особой силой подчеркивающие возвышенность и грустный пафос события. 20-й концерт Моцарта ре-минор и соль-минорный концерт Сен-Санса, различные по своему стилю и музыкальному языку, с разных сторон освятили душевное состояние Жанар и всех тех, кто собрался в зале почтить память Мухамет-Халела Сулейманова. Глубочайшая и в то же время простая по форме, как и все, носящее на себе печать божественного, музыка Моцарта таинственно открывала пространства миров, в которых душа человеческая проходит скорбный путь, пролегающий через сферы, где темные и светлые духи вступают с ней в напряженный диалог. «Лучезарный гений» выразил это трагическое противостояние скупыми и точными средствами без какого бы то ни было налета сентиментальности. Затаенная, изнутри разворачивающаяся куда-то ввысь к космосу, мелодия ни перед кем не обнажающегося сердца, совсем не имеющая нужды в чрезмерной многоречивости, сильно отличается от расцвеченной патетики и некоторой декоративности душевных движений, не знающих меры, в первой части концерта Andante sostenuto Сен-Санса. Моцарт не пролил ни единой слезинки - то была драма другого рода, контрастно отстраненная от всего посюстороннего - духам не свойственно плакать. Французский романтик, напротив, в этом мире щедро пролил потоки слез, прекрасных и чистых. Партия фортепиано почти имитировала речь героя на сцене; прерывающийся возгласами оркестра, голос человеческий пел про утраты и ушедшие навсегда радостные мгновения короткой жизни; дверь за ними закрылась и уже никакая сила не властна больше снять эту печать. Элегический монолог, в кульминации доходивший до безудержных рыданий, вызывал в памяти образ великой трагической актрисы Элеоноры Дузе. Жанар Сулеймановой вполне удалось органично переключиться от моцартовского холодновато-грустного космоса к французской темпераментной и чувственной театральности Сен-Санса, что можно было сделать только при богатстве духовного мира и эмоциональной гибкости.
Ранее Жанар Сулейманова исполняла такие шедевры, как концерты Бетховена: 3-й до-минор, соч. 37, 4-й Соль-мажор соч. 58 и 5-й ми-бемоль-мажор, соч. 73, 1-й Брамса (ре-минор), соч. 15, оба концерта Шопена (ми-минор, соч. 11 и фа-минор, соч. 21)и 1-й и 3-й Прокофьева.), 1-й Чайковского, си-бемоль минор, соч.23, концерт ля минор Шумана, соч. 54 с оркестрами в Алматы, Астане, Караганде. Исполнительский диапазон ее достаточно широк, как видно уже из перечисленных произведений. Наряду с вещами крупномасштабными она предлагала слушателям миниатюры Шопена, сонаты Бетховена, французскую фортепьянную музыку 19-20 вв. То, что делает Жанар Сулейманова в атмосфере музыкального официоза, не очень-то дружелюбно настроенного к ней, можно назвать подвигом. Артистка, не выпячивая себя напоказ, терпеливо и самоотверженно созидает настоящую культуру. Несколько раз в году она готовит поклонникам ее творчества удивительные подарки. Поражают ее экскурсы в самые различные эпохи. В последнее время она чаще всего выступает в уютном камерном зале, давно ставшим для любителей музыки местом, где совершается чудо - торжественно-радостное настроение таких вечеров всегда праздник души. В стенах камерного зала в ее исполнении звучали прозрачнейшие и лучезарные сонаты Скарлатти, навеянные образами вечно юной Венеции, отбрасывающей в воображение то ослепительно белые, то золотые, то небесно-голубые с благоуханьем роз и лилий, фантастические тени. В исполнении этих сонат чувствовалась особая восторженная любовь пианистки к Италии, ставшей для нее, как и для многих художников, страной паломничества в поэтическую сказку. Здесь были исполнены «Симфонические этюды» Шумана. Недолго заставили себя ждать и сонаты fis-moll и g-moll, с истинно романтической страстностью сыгранные уже через несколько месяцев после «Этюдов». Вслед за вечером, посвященным Шуману, последовал и концерт из произведений Брамса. Первой пьесой программы были представлены вариации на тему Шумана, затем прозвучало раннее произведение композитора - ми-бемоль-минорное скерцо; 3-ю фа-минорную сонату, поистине симфонического масштаба, Жанар исполняла уже второй раз. Эти два вечера совершенно убедили, что пианистке особенно подвластна музыкальная стихия этих двух великих немецких романтиков.
В юбилейный год Фредерика Шопена (2010) пианистка предложила слушателям чудесную подборку из произведений польского композитора. В зале в числе слушателей были епископ Генри Хованец и о. Богумил Беднарски, члены францисканского ордена, большие любители музыки, а также представители из французского посольства: великий певец Речи Посполитой по матери был поляк, а отец его был родом из Лотарингии. Первое отделение открыл ранний и редко исполняемый полонез es-moll, в котором доминирует спектр настроений проникновенной печали отдельной личности, подавленной и мятущейся. Очевидная причина такого смятения и отчаяния - поражение польского восстания 1831 г. Душа еще не успела оправиться от тяжелых потрясений и выковать себе рыцарские доспехи несокрушимой стойкости. Совсем в другом ключе предстала национальная трагедия в fis-moll - ном полонезе. В нем слышится уже не бессильное страдание одного человека, субъективно переживающего общенациональную драму, но рыцарский дух всего народа в целом, облаченного в мощную броню сопротивления. Это - шествие, может, и немногочисленного войска, но сплоченного единым патриотическим порывом, выражающим черту, присущую польскому менталитету - романтически-возвышенный героизм, рожденный сферой поэтических переживаний народных баллад, вошедших в плоть и кровь и ставших уже самой реальной жизнью. О нескольких моментах игры Жанар здесь стоит упомянуть: es-moll-ный полонез был исполнен как сдержанная внутренняя музыка страдания - без излишне стонущих и обнаженных задушевно-лирических интонаций. Эпизоды, где улавливаются отголоски повстанческих песен в маршеобразных ритмах, звучали суховато и жестко, что, наверное, совершенно оправданно - Шопен, отнюдь, не был, как многие в это уверовали, жеманно-сентиментальным салонным композитором. Хотя в его творчестве превалируют минорные настроения, но этот печальный рыцарь парадоксальным образом сочетал в себе меланхолию и героизм, как было уже отмечено.
В полонезе fis-moll особенно хочется обратить внимание на фрагмент, где обе руки играют в унисон тридцать вторыми (вот где пушки подают свой голос! - обрамляя среднюю часть - мазурку, которая воспринимается воображением как разбросанные чудесные букеты полевых цветов в память о минувшем светлом и безмятежном счастье на Родине). В эпизоде «с выстрелами пушек» ощутимо предстает мастерство пианистки - это место одно из самых трудных в полонезе - и по технике и по напряженному эмоциональному накалу Хочется отметить исполнение мазурки h-moll, пьесы скорбной и трагичнейшей (mesto). Она сконцентрировала в себе самые разнообразные изломы и тончайшие движения богатой сверхчувствительной жизни индивидуальной и чрезвычайно ранимой души - это печальнейшая исповедь, где слово как бы находится в самом звуке, но не сливается с ним и не покидает его. Передать это в игре необыкновенно трудно. В характере мазурке запечатлен сложный, едва уловимый, но в то же время жестко очерченный рисунок спонтанно рождающихся психологических полутонов и ритмики сильных переживаний; здесь, как, впрочем, и в других мазурках, остро обнажено непредсказуемое и не желающее подчиняться никакому традиционному закону rubato, без которого нет Шопена. Пьеса прозвучала не на провинциальном посредственном уровне консерваторских штудий, обезличивающих особенно музыку Шопена - художественные достоинства исполнения мазурки h-moll пианисткой вполне соответствуют самым высоким требованиям пианистических традиций шопенизма.
Уникальная, не знающая никаких аналогий, музыка Шопена, наверное, одна из самых трудных в мировой музыкальной литературе. Композитор с его неприступной личностью напоминает крепость, которую взять можно не силой и самоуверенной напористостью, держа в руках только палки и дубины, но - верой и любовью, соединенными с мастерством владения инструментом, как рыцарским мечом и копьем. Поэтому выносить произведения Шопена на публику опасно, так как можно перед глазами и ушами стольких людей оказаться побежденным, словно в турнире, когда тебя противник выбрасывает из седла. Жанар Сулеймановой хватило мужества выдержать поединок. Это большое достижение!
Соната h-moll в этом турнире - последнее испытание для пианиста - его окончательная проверка на прочность, подтверждающая или, наоборот, ниспровергающая претензии музыканта. Соната, практически не исполнимая для рядового музыканта, была, вне всякого сомнения, сыграна на хорошем уровне. Особенно обращает на себя внимание Largo - созерцательная и глубоко философская третья часть грандиозного произведения, где реально ощущается переход за черту сферы осязаемого и видимого - туда, где обитают самые прекрасные образы и лики, ослепительно светлые и чистые. Это тот мир, о котором грезил и которого так страстно желал композитор, измученный болезнью и одиночеством. Время в этой части словно останавливается, замирает… - и наступает жизнь, в которой хочется остаться навсегда. Эти созерцания близки личности Жанар, поэтому передает она их естественно и с дыханием, не боящимся никаких широт.
Можно еще много говорить о впечатлениях, производимых игрой Жанар Сулеймановой, начавшей свою жизнь в музыке с четырех лет и в восемь уже давшей свой первый сольный концерт, когда ею был исполнен «Детский альбом» П.И. Чайковского, но если поближе присмотреться к артистке, то перед нами предстанет открытый для общения человек, чуждый фарисейства и чванства, часто наблюдаемые в избалованных славой музыкантах. Пианистка охотно принимает участие в поэтических вечерах, где играет миниатюры различных композиторов. Ее можно увидеть среди посетителей художественных выставок. Радует то, что Жанар Сулейманова эгоистически не замкнута на себе самой; она не относится к музыке, как к ремеслу, за которое хорошо платят.
Моцарт, играющий всю жизнь напролет, дарит свои чудесные импровизации безымянным прохожим, совсем не знающим его… В этом отличие неприкаянного и юродствующего создателя «Реквиема» от земного, прочно стоящего на ногах, правильного Сальери. В их характере и духе уже заложены два типа, так или иначе, воплощенные в многочисленных деятелях музыкального искусства. Первый из них по природе своей - странник. Негоже ему подолгу засиживаться в консерваторских аудиториях или быть официальной звездой, сверкающей со страниц дорогих журналов и сияющей только на престижных сценах, сулящих хорошие заработки. Музыка в сущности своей бездомна. Настоящий музыкант (артист!) всегда в дороге и кто скажет, где его отечество? Он подобен средневековому странствующему подмастерью, который всегда готов к учению. Второй тип - рядовой преподаватель и ремесленник, достигший более или менее благополучного положения в музыкальном социуме. Он закрыт для познания и, отнюдь, не чувствует себя подмастерьем и чувство движения ему чуждо, а ведь для того, чтобы стать настоящим мастером, часто необходимы годы странствий, не всегда в географическом, но часто и в духовном смысле, и, наконец, дар свыше -подмастерью, ставшему мастером, - почувствовать себя звеном в цепи искусства.
Жанар Сулейманова относится к первому типу - подвижному, деятельному и странническому. Она учится не только у своего инструмента, но и у самой жизни, дающей ей возможность творчески постоянно расти. Пианистка не замыкается на себе самой, как на идоле. Радует и то, что Жанар, в отличие от многих своих коллег, чутко реагирует на другую личность, потому и окружена самыми разными людьми: на ее концертах можно увидеть работников посольств, священнослужителей. Это говорит о глубоком резонансе, вызванном искусством пианистки не только у местных жителей, но и у иностранцев, имеющих природный глубокий и многовековой опыт познания и ощущения того, что касается светских искусств. Казахстанская пианистка живет музыкой всем своим существом, при этом круг интересов ее широк - она много читает, учит иностранные языки, любит живопись. И это все присутствует в ее жизни, не для тщеславного самоутверждения, а оттого, что душе свойственно искать и желать красоты, необходимой человеку более, чем хлеб насущный.
Ковалев В.