О причинах конфликта Бернара Клервоского и Петра Абеляра

Владимир Андерсен

Ноябрьские чтения. 17 ноября 2007. СПбГУ. Доклад.

Конфликт между Бернаром Клервоским и Петром Абеляром не случайно имеет славу «величайшего культурного эпизода XII столетия» (М.Т. Ратисбон). История развития противостояния между двумя значительными фигурами высокого Средневековья, апогеем которого стал Сансский собор 1141 г.1, на котором учение философа было осуждено как еретическое, является привлекательным сюжетом для медиевистов2. Главная привлекательность этого сюжета состоит в том, что, несмотря на довольно подробное освещение хода конфликта между Бернаром и Абеляром, источники не дают прямого ответа на вопрос, в чем именно лежит причина противоречий (в итоге превратившихся в открытую вражду) двух великих представителей XII в.

Главным источником по истории этого конфликта являются пятнадцать писем Св. Бернара против Абеляра, написанных аббатом Клерво незадолго до Сансского собора и сразу после его развязки3. Эти письма издавались целиком на русском языке лишь однажды - в переводе Н.А. Сидоровой в книге «”История моих бедствий” Петра Абеляра» в 1959 г.4. Несмотря на то, что этот перевод практически не передает особенностей текста лидера цистерцианцев (в духе времени Н.А. Сидоровой был узнан минимум отсылок к Священному Писанию, которыми насыщен текст Бернара), в русском переводе верно переданы все обстоятельства, которые предшествовали собору в Сансе.

При этом в статье Н.А. Сидоровой, сопровождающей перевод писем Бернара Клервоского против Абеляра, делается неубедительный вывод относительно причин противоречий между аббатом и магистром. В понимании советской исследовательницы эти противоречия сводятся к тому, что Бернар, как «один из крупнейших представителей воинствующего католицизма»5, был испуган «свободомыслием Абеляра, дерзавшего низводить теологию на уровень обычного школьного предмета»6.

Если советская историография видела в личностях — участниках конфликта - лишь представителей различных общественных течений, то современные исследователи предпочитают отвечать на вопрос о причинах конфликта Бернара Клервоского и Абеляра с точки зрения анализа их личностей. Так, по мнению А.Я. Гуревича, «конфликт между великим мистиком и первым философом Франции заключался прежде всего в различном понимании путей, которые ведут к Богу. Мир Бернара - это преимущественно мир экстаза, не нуждающегося в логике и диалектике; вера, в понимании Бернара, несоизмеримо превосходит разум, и theologia, развиваемая “отцом схоластики”, по оценке Бернара, есть не что иное, как stultologia, “глупомудрие”, “ученость безумца”, то есть ложный путь»7. М. Клэнчи считает, что «ярость нападений Св. Бернара на Абеляра позволяет предположить, что он выступал против человека, который был в своем роде его alter ego: сам Бернар мог бы быть великим магистром, завораживающим женщин и бывшим предметом поклонения молодых людей»8. В свою очередь, Т. Фикарра в своей работе, специально посвященной причинам конфликта Бернара и Абеляра, видит их в «неготовности обоих попробовать понять основания ментальной модели» своего оппонента9. Однако, представляется, что этот аргумент Фикарра является слишком общим для того, чтобы быть достаточным основанием настолько серьезного конфликта. По-видимому, сознавая это, Фикарра предполагает, что катализатором негативного отношения Бернара к Абеляру могло стать столкновение между Абеляром и Гийомом из Шампо (духовным наставником Бернара Клервоского), в результате которого Гийому пришлось оставить преподавание философии и удалиться в сен-викторский монастырь10. Несмотря на то, что неприязненные отношения между Гийомом из Шампо и Абеляром наверняка оказали влияние на отношение Бернара к бретонскому философу, маловероятно, что ключевую роль в ситуации вокруг Санского собора могли сыграть события пятидесятилетней давности (которые, к тому же, наверняка не имели такого резонанса, как это описывает в «Истории моих бедствий» Абеляр)11.

Как можно увидеть, практически все точки зрения современных исследователей на конфликт Абеляра и Бернара строятся на конфликте их личностей. Однако необходимо помнить, что в 40-х гг. XII в. Бернар Клервоский находился на том уровне церковной иерархии, на котором никакая активность Абеляра не могла задеть его лично. Когда в своих письмах сам Бернар говорит о том, в чем именно заключается опасность учения Абеляра, он неизменно указывает на то, что философ ввергает в ересь «неопытных и молодых слушателей»12, «юнцов и женщин»13, «юных, простых и заведомо невежественных школяров»14, среди которых тот был особенно популярен. При этом по письмам Бернара легко заметить, что основной удар его критики падает не на теологический, а на личностный аспект учения Абеляра. Советская историческая школа объясняла такое смещение акцентов «невежеством Бернара в области философии»15. Однако вероятнее предположить, что причина подобной расстановки акцентов заключалась в том, что именно в несоответствии личности Абеляра занимаемому им положению аббат Клерво видел главную угрозу для людей, еще не в полной мере сформировавших свое мировоззрение.

Бернар Клервоский справедливо полагал, что пример «монаха без благочестия», в котором «ничего нет от монаха, кроме сана и рясы»16 будет наихудшим примером для юношества с точки зрения пропедевтики17. Если личность Бернара Клервоского отличала исключительная целостность и сильнейшая интегративная способность18, то Петр Абеляр являл собой в этом отношении полную противоположность лидеру цистерцианцев, будучи, несмотря на свои блестящие способности, дисгармоничной личностью, которой были свойственны, например, эгоцентризм, болезненное самолюбие и интеллектуальная нетерпимость (в итоге помешавшие Абеляру занять свое место в церковной иерархии). Росцелин из Компьени, первый учитель Абеляра, удачно называет его «незавершенным человеком» (homo imperfectus), имея в виду не только физическую, но и духовную природу своего ученика19. Неудивительно, что человек, «сам с собою несхожий, снаружи Иоанн, а внутри Ирод»20, в глазах Бернара являлся угрозой для церкви, задача которой для великого мистика в первую очередь состояла в том, чтобы удовлетворить человеческую «жажду целостности»21. При этом обвинение Абеляра в ереси было только необходимой формальностью22.

1 Традиционная датировка Сансского собора 1140 г. убедительно оспорена К. Мьюзом: C.J. Mews. The Council of Sens (1141): Abelard, Bernard and the Fear of Social Upheaval // Speculum. Vol. 77/2. 2002.

2 Наиболее полно вопросы взаимоотношений Абеляра и Бернара рассматривает Т. Фикарра: Bernard and Abelard: an Analysis Of the Elements That Led To Their Conflict At Sens. Madison, New Jersey. 2003. О Сансском соборе см. Mews. Op. cit.; W. Verbaal. The Council of Sens Reconsidered: Masters, Monks or Judges? // Church History. Vol. 74/3. 2005.

3 Sanctus Bernardus Clarevallensis. Epistolae // Patrologia Latina. Ed. J.-P. Migne. P. 1855. Epp. 187-189, 191-193, 330-338.

4 H.A. Сидорова. Письма современников и участников Сансского собора (1140 г.) // Петр Абеляр. История моих бедствий. М. 1959. Кроме того, 190-е письмо Бернара, адресованное папе Иннокентию II и содержащему «капитул ересей» Абеляра, было издано на русском языке в переводе И.В. Шталь: Бернард Клервоский. Послание СХС к папе Иннокентию II, или Трактат против некоторых ошибочных положений Абеляра // Классическая филология на современном этапе. М. 1996.

5 Д.А. Дрбоглав. Комментарии // Петр Абеляр. История моих бедствий. М. 1959. С. 235. Прим. 14.

6 Н.А. Сидорова. Абеляр — представитель средневекового свободомыслия // Петр Абеляр. История моих бедствий. М. 1959. С. 217.

7 А.Я. Гуревич. Абеляр: «неукрощенный единорог» // Индивид и социум на средневековом Западе. М. 2005. С. 278.

8 М.Т. Clanchy. Abelard: a Medieval Life. Oxford. 1997. P. 9.

9 Ficarra. Op. cit. P. 136.

10 Ibid. P. 127.

11 Об особенностях конструкции текста «Истории моих бедствий» см.: В.В. Андерсен. Индивидуализм и текстуальные модели в Средние века: «История моих бедствий» Петра Абеляра // Университетский историк. 2007 (в печати).

12 Bernardus Clarevallensis. Ep. 331.

13 Ibid. Ep. 332.

14 Ibid. Ep. 337.

15 Сидорова. Абеляр... С. 215.

16 Bernardus Clarevallensis. Ep. 193.

17 Ha то, что Бернар обращал особое внимание на студентов и читал им отдельные проповеди, указывает, например, Жак ле Гофф: Интеллектуалы в средние века. СПб. 2003. С. 21.

18 Например, аббат Клерво смог выдвинуть «смелую, противоречащую апостольским взглядам» мысль, согласно которой традиционно противопоставленные друг другу в Средневековье сословия священников (oratores) и воинов (bellatores) могли быть объединены внутри рыцарского ордена (тамплиеров): см. О.Г. Эксле. Схемы истолкования социальной действительности в аспекте истории и знания // Действительность и знание: очерки социальной истории Средневековья. М. 2007. С. 62-63.

19 F. Picavet. Roscelin, philosophe et théologien. P. 1896. P. 18.

20 Bernardus Clarevallensis. Ep. 193.

21 Термин К.Г. Юнга. См. К. Гроф. Жажда целостности. М. 2003.

22 Т. Фикарра отмечает, что в то время, как на Сансском соборе была осуждена позиция Абеляра по вопросу отношений действия и намерения, сам Бернар Клервоский придерживался точно такого же мнения по этой проблеме: Ficarra. Op. cit. P. 129; ср. Bernardus Clarevallensis. Ep. 100. В ситуации, когда доктрина католической церкви еще не была полностью выработана (до IV Латеранского собора 1213 г.), «ортодоксальность» любого учения определялась не столько его соответствием догматам, сколько расстановкой сил внутри церкви.

В рамках скромненького проекта «Письма Бернара Клервоского против Петра (Пьера) Абеляра» мы пытаемся представить по-русски историю «величайшего культурного эпизода XII столетия» (М.Т. Ратисбон).

http://bernard.oneiros.ru/reading2007/